Несостоятельность мнения о насильственной христианизации руси в домонгольский период в контексте проблемы двоеверия. Насаждение христианства и организация церкви В каких летописях сказано о насаждении христианства
Интересные факты установления христианства в мире:
**************************************** **************************************** **************************************
В 325 году н. Э. В Римской империи официально и фактически победило христианство. Христианство стало государственной религией и началось мракобесие. Первое, что сделали христиане, придя к власти, так это спалили дотла Александрийскую библиотеку, предварительно вынеся из нее книги для посвященных. Эта акция имела ключевое значение сокрытия знаний и замены всей системы знаний на новую ложную систему знаний.
Нападение христианских вандалов на александрийскую библиотеку
В 325 г. нашей эры на Первом Вселенском соборе в Никее, собранном при поддержке императора Константина, иерархи церкви по своему произволу большинством голосов (как на партсобрании) назначили Иисуса Христа богом
(218 — «за», 2 — «против»).
Картина В.И.Сурикова "Первый Вселенский собор"
Уже в 380 году христианство запрещает все остальные формы религиозности и становится единственной и обязательной религией.
В 389 году по прямому указанию патриарха александрийского Феофила был разрушен последний языческий храм Бога Сераписа — великолепный Серапеум.
Реальная история написания «священных» христианских книг на сегодня достаточно ясна. Христианство занималось наглым плагиатом и заимствовало мифы и религиозные идеи отовсюду откуда можно (в основном из Зороастризма) и сложило все это в одну кучу. В результате образовалась масса книг на разных языках, разных авторов, разных периодов, совершенно разной художественной и достоверной ценности. В итоге получился эклектичный набор доктрин плохо связанный друг с другом и полностью противоречивый. В 393 г. Гинийский синод перечислил 27 !!! (а не 4 как сейчас) книг Нового завета.
Чтобы все это информационное хозяйство упорядочить и «причесать» под определенный замысел в четвертом веке Византийский Император Константин созвал Второй христианский Собор, на который съехалось 280 представителей всех направлений христианства. Половина участников этого сборища, проповедующих те стороны христианства, которые противоречили сатанинскому замыслу, была просто-напросто перебита. После этого Константин учредил организацию под названием «Корректория», в задачу которой входила корректировка всех имеющихся Евангелий . В результате все тексты на арамейском языке были объявлены еретичными и были сожжены. Остались только манускрипты, написанные на греческом языке, самый ранний из которых датируется 331 годом спустя 6 лет после Никейского собора.
После этого, не Господь Бог, а Вселенские соборы служителей христианской церкви постоянно корректировали как могли «священные» тексты или меняли их толкования. Изымали и запрещали целые главы и тома Библии. Заново цензурировали «слово божье». На одном из таких сборищ Константин был канонизирован, как святой.
На 3 Вселенском Соборе в 431 г. долго спорили — есть ли у женщины душа или нет. После жарких дискуссий перешли к голосованию и большинством всего в один голос признали, что женщина то же полноценный человек. Сейчас это может показаться смешным, однако смешного здесь мало. По христианству женщина — существо неполноценное и по поводу существования у нее души нигде явно не сказано. В процессе создания человека по христианскому мифу Бог вначале создал человека по образу и подобию своему, а потом, что бы ему не быть одному, его усыпил и из его ребра создал женщину (Бытие 2:21-22). Так что женщина происходит не от великого Бога, а всего лишь от мужского ребра, что гораздо прозаичнее и о ее душе явно ничего не говорится.
Фреска - Третий Вселенский собор
В 553 году, на Втором Цареградском Соборе Византийский Император Юстиниан приказал изъять из Библии, оставленное даже Константином, учение о реинкарнации.
Хотя Библию и Евангелие прочистили основательно, но некоторые хвосты остались. Например, в Евангелие от Иоанна (9:1-3) «И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?». Такой вопрос могут задать только те, кто имеет представление о карме, в том числе и родовой карме и понимают, что человек рождается не с нулевой кармой, а откуда - то (из предыдущих жизней) ее берет.
Вот как реально создаются «нерукотворные священные» писания и их великие толкования.
Если настанут такие времена, что все эти тайные архивы Ватикана откроются и станут достоянием общественности, то общественность испытает шок от знакомства с изнанкой истории. Одно из основных чувств, на которое опираются христианские демагоги - это страх. Страх культивируется и разжигается. На протяжении четырех столетий до и после рождества Христова было создано не менее пятнадцати (!) апокалипсисов, то — есть учений о конце света. После Христа целые стада пророков являлись в мир, обещая вот уже две тысячи лет (!!!) скорое второе пришествие Христа, водворение Царствия Божия и как следствие конец этого мира и другие грандиозные явления. В средние века были периоды, когда в результате очередных предсказаний все народы Европы были деморализованы в ожидании конца света. Но ничего подобного не происходило, несмотря на бесконечные переносы дат и сроков.
Заметим, что Иисус и Христос — это не одно и тоже. В Евангелие от Луки однозначно сказано о настоящем имени Назаретянина. Его подлинное имя - еврейское имя Иисус, и все. Только Иисус. Христом Иисус, назвал себя сам в 30 лет, после возвращения из Индии и Тибета, присвоив себе чужое духовное имя. По поводу реальности распятия Иисуса Христа есть разные версии. Есть версии, что это была умышленная фальсификация, и распяли кого-то другого, есть версии, что Христа действительно распяли. Но для нас это не имеет особого значения. Даже если евреи и распяли Христа, то это отнюдь не говорит, о противоположности христианства и еврейства. Коммунисты тоже убили Троцкого, но это отнюдь не говорит, о противоположности коммунизма и троцкизма. Это всего лишь грызня между разными ядовитыми пауками в одной банке.
В 529 году христианский император Юстиниан закрыл афинскую Академию, основанную еще Платоном. Разум человеческий замутился и замолчал на века, в этот день окончательно наступило мрачное средневековье.
Ненависть христианства к науке не знала границ. Основные формы медицины считались дьявольщиной. Врачей, особенно тех, кто изучая анатомию человека занимался вскрытием трупов, мгновенно жгли на кострах. Император Юстиниан, истинный православный христианин, запретил даже математику как «языческое нечестие».
В коммунизме запретили генетику как «фашистскую» науку, запретили кибернетику за нематериализм. Да что там к науке. Христианство и коммунизм — это крайняя нетерпимость к любому инакомыслию, а главное ненависть к правдивой и истинной информации.
По общепризнанным в науке данным христиане сожгли на кострах Тринадцать миллионов человек. Вы представьте себе эту жуткую цифру. И далеко не худших жгли. Достаточно вспомнить хотя бы Джордано Бруно, последователя великого Коперника, которого христиане сожгли в Риме в 1600 году за то, что он утверждал, что земля круглая и что она вертится вокруг солнца. Не последнюю роль в решении о сожжении Джордано Бруно сыграло его высказывание: «Жиды являются зачумленной, прокаженной и опасной расой, которая заслуживает искоренения со дня ее зарождения».
Рельеф - Суд над Д.Бруно
Галилея также грозили сжечь и ему пришлось формально отречься от своих взглядов. Вообще кого христиане жгли? Тех, кого они называли еретиками. А кто это еретики? Это инакомыслящие, несогласные с христианскими бредовыми мифами. То есть это наиболее разумные люди. Вообще инакомыслящие - это и есть мыслящие. Правильно они мыслят или неправильно, это второй вопрос, но они мыслят самостоятельно. Можно ли назвать мыслящими тех, кто повторяет как магнитофон чужие мысли, а сам не способен на какуюто оригинальную мысль, никем ранее не высказанную? Конечно, нет. Инакомыслие - это и есть самостоятельное мышление за счет которого происходит прогресс (или регресс) человеческой мысли. И вот десять веков христиане ведут войну против человеческой мысли, против способных и талантливых людей, занимаясь антиселекцией и геноцидом против выдающихся личностей. Главный враг христианства это человек думающий, логически мыслящий или как они называют «левополушарник», то есть тот, у кого работает левое полушарие головного мозга. Цель христиан - максимально увеличить число людей толпы, у которых работает только правое полушарие, а левое - на 90% парализовано. Такими слабоумными они умеют управлять в совершенстве.
Христианский идиотизм доходил до трудно осознаваемых форм. Древний римский горожанин трижды в день принимал водные процедуры, умащая тело благовониями. Бани и спортивные залы, где укреплялось тело человека, считались общеобязательными государственными учреждениями. Посмотрите на античные скульптуры. Сила жизни без труда читается в каждой линии. А из-за христианства Европа не мылась более пятнадцати веков. Иисусовцы считали бани и бассейны, где люди находятся полу или обнаженными, рассадниками языческого разврата.
Христианство разделало единого цельного человека на две враждующие части: душу и тело. Христианство презирало тело и все телесные радости. Думало только о душе. Как бы ее побольше изуродовать. Спорт и любые укрепления «бренного» тела считались бессмысленными и вредными занятиями. Спортивные соревнования, в том числе и олимпийские игры были запрещены.
Конечно, и до христианства были и образцы дикости, разврата, жестокости и бесчеловечности. Это было всегда и везде. Но такого мракобесия, зверств, войн, крестовых походов и жесточайших преступлений против человечества, которое сотворило христианство человечество не знало. Всю свою историю христиане только тем и занимались, что кого-нибудь резали: католики резали то альбигойцев, то протестантов, «православные» — то павликиан, то богомилов. Кровь, кровь и еще раз кровь — вот что такое христианская любовь к ближнему и любовь к врагам своим. Только преступления христианского сына — коммунизма могут встать рядом. Сегодняшние кинофильмы про римское язычество типа «Калигулы» — это высокооплачиваемые целенаправленные инсинуации, далекие от реальной истории. Кстати гомосексуалистов среди римских пап было не меньше, чем среди римских императоров.
В Швеции христианство окончательно утвердилось лишь в 1248 г., а Великое княжество литовское оставалось языческим до конца 14 века. В XVI веке руки христиан дошли до Японии, но мудрый восточный правитель сегун Токугава Иэясу, полюбовавшись несколько лет на христианское уродство, в 1614 году официально христианство запретил, оставив о себе память великого правителя, по-настоящему радеющего о благе своего народа. За счет господствующей национальной языческой религии «Синтоизма», японцы сохранили языческое мировосприятие и языческий образ жизни. Каждый японец пишет стихи. Каждый создает экибано. Каждый поклоняется природе, умеет восхищаться ее красотой и черпать силы от природы. Христианину не понять глубокий смысл японской системы пожизненного найма, а тем более не понять дух великих японских самураев.
Для полной картины есть еще интересная ссылочка (не для слабонервных).
Принято считать, что в начальный период принятия христианства на Руси существовало двоеверие. Не в том смысле, как стали понимать этот термин много позже, а дословно - две веры. Дело в том, что когда принудительно крестили людей, они продолжали почитать старых богов, одновременно почитая новых, что было вполне по-язычески. Но со временем, со сменой поколений чистая языческая обрядность ушла в прошлое, как отдельная вера. Язычество плавно влилось в христианство, в результате трансформации и получилось русское православие. Русское православие это не «языческое православие» и не «православное язычество», это христианство и оно такое, какое есть. Произошел синтез двух культур, когда новая вера включила в себя артефакты прежней веры и всех это очень устраивало кроме, пожалуй, ортодоксального христианства. Именно благодаря синтезу мы имеем то что в в других ветвях христианства отсутствует - почитание икон, почитание святых мощей, почитание святых источников, даже несколько языческое почитание камней, связанных со святыми, языческие праздники в новой трактовке и другое. Была борьба «против» принятия христианства и была борьба за него. В этой борьбе христианство было сильной стороной, потому что христианами становились правящая верхушка, торговая элита, дружина. Сила христианства заключалась еще и в том, что нет людей более рьяных в вере, чем новообращенные. В итоге сильная сторона, которая представляла христианство, победила, пусть ей понадобилось длительное время. Толчок был дан, а дальше все покатилось как снежный ком. Так и христианство прокатилось по язычеству собравшись в огромный шар русского православия.
Неоязычество о христианстве на Руси.
В разговоре о том, как зарождалось и потом принималось христианство на Руси невозможно избежать некоторых тем. Учеными эти темы игнорируются, потому как обсуждать чьи то вымыслы не имеет смысла. Но неоязычество тем не менее, выдвигает много острых тезисов относительно принятия православия на Руси, делает много утверждений. Отвечая на них, историю принятия христианства на Руси можно осветить дополнительно.
Неоязычество оно очень разное. Много очень разных течений. Одни, терпеливо изучая различные исторические источники, пытаются по крупицам реконструировать некоторые моменты славянского язычества, другие кричат, что они славяне, что язычество вера их отцов и дедов, а коловрат на футболке это исконный символ славянского язычества. Полемика с христианами этих последних обычно состоит в очернении и оскорблении христианской веры и русского народа. Такие приемы часто демонстрируют полное незнание истории Руси - России и русского народа. Тема о насильном крещении Руси - это миф о мощном религиозном сопротивлении попыткам навязать христианство, фактически о религиозной войне на Руси того времени. Давайте попробуем разобраться что в этом правда, а что вымысел.
Насаждение христианства на Руси большой кровью. Правда и вымысел.
Насильное насаждение христианства на Руси очень большой и серьезный вопрос. Смешно было бы думать, что едва Владимир Красное Солнышко объявил о том, что Русь принимает христианство, подвластные ему люди побежали креститься. Такого не было и быть не могло. Уговором, обещаниями, задабриванием, но чаще просто угрозой применения воинской силы, а то и применением, православие вводилось на Руси. Да, часто это делалось насильно. Это ни для кого не секрет. Племен много, княжеств и городов много, каждое со своим нравом.
Владимир Святославович в целях укрепления своей власти разослал своих 12 сыновей в самые главные города Руси. Местные князья были смещены. Сыновья Владимира занялись укреплением центральной власти. Важную часть которой составляло крещение местных племен.
Но следует учитывать, что в те времена все делалось насильно, такие были правила жизни. Сколько первые князья Киевской Руси сделали военных походов на соседние (в основном славянские) племена, прежде чем их приучили? Сколько крови было пролито пока создавалась Киевская Русь. Племена не бежали с радостью в Древнерусское государство, неся дань. Нет. Они ожесточенно сопротивлялись. А чуть что, бунтовали, откалывались и их опять надо было покорять. Вся история создания Руси состоит из военных походов на соседние племена.
Кто сейчас оплакивает убиенных древлян которым Ольга, тогда еще язычница, жестоко отомстила за смерть своего мужа Игоря и за попытку сепаратизма. Жестоко, но вполне в духе того языческого времени. Повели себя неправильно и поплатились.
А что насчет большой крови? Тут можно сказать, что по сравнению с другими странами, принятие православия на Руси происходило достаточно мирно. Ведь все познается в сравнении. Какие реки крови лились во время христианизации Болгарии, Польши, Венгрии, Чехии. С Русью не сравнить. Не имеет смысла говорить о какой-то кровавой истории принятия христианства.
Здесь можно рассказать один интересный исторический факт об Олаве Трюггвасоне. Нам он интересен по многим причинам. Он родился в 963 году, жил на Руси с 9-ти лет (есть версия о том, что именно Владимир Святославович выкупил его из рабства) сначала в Новгороде, потом в Киеве. Служил в дружине князя Владимира «Красное Солнышко» Святославовича, будущего крестителя Руси, прожил на Руси 9 лет, а самое интересное состоит в том, что став королем Норвегии, уже крестившийся Олав стал активно насаждать христианство. Официально именно он считается крестителем Норвегии. Какое интересное и удивительное совпадение! Служил у крестителя Руси и сам стал крестителем Норвегии. Правда, надо отметить, что в противоположность Владимиру Святославовичу Олав действительно часто крестил огнем и мечем, насаждая христианство самым жестоким образом. От своего старания он и погиб. Его предали и убили противники христианства.
Самое яркое событие это конечно крещение Новгорода, когда «Путята крестил мечем, а Добрыня огнем». Чаще всего именно его приводят в пример, когда рассказывают про реки крови, которые лили на Руси христиане. Новгород был вторым по важности центром Киевской Руси. Новгороду были подвластны огромные территории, именно новгородцы (на этих землях жили чудь, словене, кривичи и весь) пригласили к себе княжить Рюрика. Хотел ли Новгород, ощущая свою силу, оставаться подвластным Киеву? Скорее нет, в дальнейшей истории так и получилось. В период феодальной раздробленности Руси Новгород был независимым. С 1136 по 1478 год существовала Новгородская республика. Обычно говорят, что город управлялся вечем, хотя на самом деле настоящей народной демократии в Новгороде не было. Всем заправляла элита - купеческий олигархат, хотя народное мнение серьезно влияло на принятые решения.
Теперь о сопротивлении и восстаниях, которые по некоторым версиям носили религиозный характер. Характер сопротивления насаждению христианства.
В 980 году, Добрыня по велению князя Владимира Красного Солнышка, во время проведения языческой реформы, устанавливает в Новгороде идол Перуна. Новгородцы вместо Волоса получают другого главного бога.
В 990 году, в Новгороде проходит «малое крещение». Добровольное крещение некоторого числа новгородцев.
В 991 году, Добрыня с ратью явился крестить Новгород принудительно. И полыхнуло. Почему? Причин я думаю несколько и силовая попытка свержения старых богов лишь одна из причин, да и то не главная. Главной причиной исследователи считают то, что новгородская власть увидела для себя в народном волнении возможность добыть независимость от Киева. Вкратце история такова: Новгород разделен рекой Волхов, с одной стороны -Добрыня с силой, с другой - восставшие новгородцы во главе с волхвом Богомилом (за ораторские способности прозванный Соловьем) и посадником Угоняем. Мост между берегами уничтожен. На той стороне, где Добрыня, священники ходят по домам и уговаривают креститься. Восставшие рушат христианскую церковь и усадьбу Добрыни.
Попытки договориться миром проваливаются и Путята проводит "спецоперацию". Ночью со своими 500 ростовцами (были ли в этом отряде сплошь христиане?) переправляется через реку, захватывает главарей восставших и переправляет их Добрыне, сам укрепляется в усадьбе Угоняя и против него начинают действовать до 5000 (сложно сказать верна ли цифра, так же как и те 500 ростовцев) восставших. Бьются всю ночь. Кого-то порубили конечно, но ночная осада не могла закончиться большой кровью.
Утром Добрыня переправляется на лодках, поджигает город. Главаря у восставших нет, они покоряются силе и бегут тушить дома. Все! Проведенная операция может вызвать восхищение. Малой кровью, быстро, вопрос был решен. С Перуном поступили так же как в Киеве, подвергли языческой казни и сплавили по Волхову. Сколько погибло людей не сообщается, но судя по быстроте и обстоятельствам не много. Город остался практически цел, и не был разграблен. Новгородцев крестили в Волхове. Эта история достаточно необычная для своего времени, взятые города разоряли, грабили, людей уводили в плен. Так что все обошлось малой кровью. Если интересно, можно вспомнить, для сравнения, гораздо более позднее время. Времена Ивана Грозного и поход на Новгород его опричного войска в 1569-70 г.г.. Тот поход закончился для свободолюбивых новгородцев очень печально, большой кровью.
Подведем итоги. Конечно, христианизация русского народа не могла полностью изменить мировоззрение, оставить многовековые традиции, отголоски язычества мы можем наблюдать и в наши дни, те же суеверия, вера снам, сжигание чучела на Масленицу и многое другое. Но, на мой взгляд, Христианство вновь набирает силу, каждый раз крепнет, не смотря на постоянные гонения. Я уверен, что без промысла Божия такой глобальной перемены не могло случиться на земле в принципе. И только с Его помощью христианизация Руси была возможна и имеет место быть и по сей день.
Л етопись рассказывает, что в 988 или 989 г. над Киевом «воссиял свет» Христовой веры - киевский князь Владимир, убедившись в лживости языческих богов, решил переменить веру и после целого ряда разведок, переговоров и даже военных походов признал истинной верой византийское православие; он принял его сам, и по приказу крестились киевляне, а затем и вся остальная Русь. Еще церковный историк Голубинский нашел в себе мужество признать, что все рассказы как летописи, так и «жития» Владимира об обстоятельствах принятия Владимиром христианства являются благочестивыми вымыслами, составленными на разные византийские сюжетные мотивы, и не содержат в себе ни одной крупицы исторической истины, кроме одного голого факта, что в 988 или 989 г. Владимир и его дружина приняли из Византии христианство, которое и было объявлено официальной религией. Нам не приходится особенно жалеть о том, что цепь событий, предшествующая этой реформе и сопровождавшая ее, остается для нас невыясненной. Самое главное - социально-политические предпосылки реформы и значение ее для Византии - ясно выступает для нас из всей истории сношений киевских военно-купеческих верхов с греками, достаточно четко обрисованной в летописи.
Тут прежде всего приходится отметить, что реформа Владимира была завершением начавшегося еще за сто лет до него процесса и в сущности не была реформой для значительной части дружины. Торговые интересы давно уже заставляли многих ее представителей, одинаково и славян и варягов, расставаться со старой верой; еще при /21/ Игоре, более чем за полвека до 988-989 гг., в Киеве уже была церковь во имя Ильи, обслуживавшая ту часть дружины Игоря, которая, по словам летописи, исповедовала христианство и при заключении договора с греками клялась именем христианского бога, в то время как остальные дружинники клялись Перуном. Ко времени княжения Владимира число христиан в княжеской дружине должно было еще значительно увеличиться; это обстоятельство объясняет нам и реформационный пыл князя: как в свое время император Константин должен был легализовать христианство и стать христианином, ибо его войско оказалось на три четверти состоящим из христиан, так и киевский князь не мог остаться при старой вере, когда большая часть его дружины приняла христианство. В то же время распространение христианства среди киевского военно-купеческого населения энергично велось Византией в ее собственных интересах. Константинополь не прочь был стать полновластным господином над богатой сырыми продуктами днепровской страной. За дальностью расстояния, конечно, не могло быть и речи о фактическом завоевании, и средством для упрочения византийского влияния и контроля должна была стать религия. Если грекам не удалось после реформы 988-989 гг. превратить днепровскую Русь в свою колонию, то это уже не их вина, а вина неблагоприятно сложившихся для них исторических обстоятельств. Византийская церковь, выполняя правительственное задание, и сама по себе была кровно заинтересована в обращении днепровской Руси, как это мы увидим ниже.
Таким образом, давление со стороны дружины, с одной стороны, и греческих царей, на сестре которых Владимир женился, с другой стороны, заставило Владимира принять христианство и объявить его официальной религией. Вместе с новой княгиней приехали в Киев митрополит Михаил, поставленный в Константинополе для новой церкви, а также «попы царицыны и корсунские», т.е. священники из Константинополя и Корсуня в Крыму, ближайшей к Киеву греческой колонии; они немедленно принялись за дело. Крещение дружины прошло, надо думать, без всяких инцидентов. О крещении других слоев населения, цепко державшихся старой веры, летопись рассказывает весьма пикантные подробности, свидетельствующие о том, что подвластное дружине население приходилось загонять в христианский рай дубиной. Всех киевлян, «богат ли, убог или нищ, или /22/ работник», т. е. по преимуществу мелкое киевское городское население, по приказу князя согнали к Днепру и окрестили, а Перуна свергли и изгнали из Киева. Но бог, хотя и свергнутый, мог опять вернуться и наказать за отступничество; поэтому Владимир сделал специальные распоряжения насчет изгнания Перуна: особые люди должны были бросить Перуна в воду и подталкивать его, пока он не пройдет пороги. Вслед за Киевом настала очередь других городов, где христианство было введено тем же порядком, что и в Киеве; в Новгороде пришлось даже пустить в ход военную силу- «Путята крестил Новгород мечом, а Добрыня огнем», А в отдаленном Ростове, где крещение прошло, по-видимому, без особых инцидентов, очень скоро наступила жестокая реакция. Первые два ростовских епископа сбежали оттуда, «не терпяще неверия и досаждения людей»; против третьего епископа, Леонтия, поднялся бунт, его хотели изгнать из города и даже убить; только четвертому епископу, Исайе, удалось «предать огню» все идолы, стоявшие в Ростове и в его области, и «напоить» тамошних жителей своим учением, вероятно, не без содействия военной силы. Если так было в городах, то в селах и лесах было, вероятно, еще хуже; к сожалению, летопись, интересующаяся исключительно княжеско-боярской и церковной аристократией, ничего не говорит о ходе обращения в «истинную» веру крестьянской массы тогдашнего населения.
Это обращение, конечно, могло быть и было только чисто внешним. Христианская мифология и культ совершенно не подходили к условиям жизни Приднепровья. Христианство возникло на почве ожесточенной социальной борьбы I в.; оно было сначала эсхатологической религией рабов и пролетаризованных элементов мелкой буржуазии и только впоследствии было переработано в богословскую отвлеченную религию искупления с могучей церковной организацией, в лице которой тогдашнее государство получило новое могущественное орудие для своей власти. Приднепровье жило совсем в других хозяйственных и социальных условиях, чем Византия. Поэтому главный мотив христианской догматики, мотив искупления, остался чужд новообращенной массе.
Иисус /23/ Христос как спаситель и искупитель был для нее непонятен, не трогал ее; и вся остальная философско-теософская система, сотканная александрийцами вокруг догмата о Христе, осталась столь же чуждой и странной для славянского уха. Но в церковном византийском христианстве были еще другие элементы, которые дали возможность обращению укрепиться. Церковная организация давала в руки дифференцировавшегося от массы славян купеческо-дружниннеческого слоя новое орудие для хищнической эксплуатации подвластных ему племен. Греческий священник с крестом, сопутствуемый дружинником с мечом, проповедовал не только новую религию, но и подчинение во имя этой религии княжеской власти. С другой стороны, содержание византийского христианства не ограничивалось богословскими отвлеченными концепциями. Рядом с ними жил в христианской оправе целый ряд пережитков всех тех народных религий, которыми пестрели Восточная и Западная империи. Ангелы и бесы, иконы и мощи, таинства и процессии, наконец, даже религиозные гимны и их напевы - всё это столь же мало было оригинальным созданием христианства, как и христианская догматика, эта причудливая смесь иудейского мессианизма с греческим неоплатонизмом. Мало этого: считаясь с тем, что в крестьянской массе продолжали еще в IV-V вв. жить рядом с христианским культом старые культы Диониса, Пана и других богов под их подлинными именами, в прежних святилищах и с прежними праздниками, греческая церковь вынуждена была, кроме прямой борьбы на истребление, выставить в противовес прежним богам своих христианских духов-специалистов. В противовес Дионису она выдвинула культ святого Георгия (georgos-земледелец), рекомендовала строить храмы на месте прежних святилищ Диониса и отмечать в честь него праздники в дни дионисии, не брезгуя при этом соблюдением старых обрядов вплоть до жертв; она стала проповедовать о том, что есть ангелы со специальными функциями-ангелы гор и рек, источников и колодезей, волов и овец, грома и града, мороза и зноя, весны и осени, дня и ночи, сна н мира, победы и удачи и что к каждому человеку приставлен особый ангел-хранитель, охраняющий своего клиента и днем и в особенности ночью. Болезни и несчастья она приписала действию бесов, для борьбы с которыми были составлены особые церковные заклинания, причем на совершение /24/ заклинаний клирик должен был получать от епископа особое благословение. Другими словами, уже на византийской почве возникло то самое двоеверие, которое официальные русские историки церкви считали почему-то оригинальным русским явлением. Это двоеверие в связи с фетишизмом мощей и икон и с магией таинств и обрядов и было той плоскостью, на которой произошло слияние днепровской религии с византийским христианством. В христианских святых и священных реликвиях, которым церковь присвоила чудотворную силу, приднепровец вновь находил утраченных было специальных богов-покровителей и фетишей. В непонятном для него культе он находил замену прежних волхвований, а на монахов и на священников смотрел как на волхвов. Наконец, византийские погребальные обряды с учением о бессмертии души и воскресении легко соединялись с первобытным культом мертвых. Этот процесс синкретизма облегчался еще тем, что, по существу, все указанные элементы христианских верований и культа вели свое происхождение от тех же анимистических предков. Несмотря на вековую переработку всех анимистических воззрений сначала в горниле греческой, а затем в горниле христианской религии, они все-таки легко могли быть очищены от результатов всех позднейших модификаций и приведены к первоначальному виду.
Наконец, действовало и еще одно условие, именно педагогические приемы византийских проповедников. Не будучи в силах достичь действительного превращения днепровцев в христиан, видя тщетность убеждений, что языческие боги не существуют в действительности, а существует лишь один христианский бог, греческие священники пошли на такие же уступки прежней вере, какие в свое время вынуждена была сделать и греческая церковь: они признали реальность существования всех бесчисленных славянских богов, приравняв их к бесам, и признали святость традиционных мест и сроков старого культа, выстраивая храмы на месте прежних кумиров и капищ и назначая христианские праздники приблизительно на те же дни, к которым приурочивались ранее языческие. Но этот прием не достиг вполне своей цели. Не говоря уже о народной массе, которая благодаря ему могла изменить только номенклатуру, но не содержание своих верований, он открыл широкую дорогу для двоеверия и среди верхнего слоя киевского общества. Киевские монахи и священники из славян уверовали в /25/ теорию беса; существование беса, утверждаемое христианством, только утвердило их в вере в существование их прежних кумиров и дало возможность заменить христианскую теорию беса доморощенной: враг рода человеческого потому его враг, что его теперь не кормят. Полтора века спустя эта упрощенная теория заменилась другой, уже считавшейся с христианской теорией беса: когда приверженцы сатаны были низвергнуты на землю, то попавшие в воду стали водяными, в лес - лешими, в дома - домовыми и т. д.; языческие области - это страны, где царствует диавол, который в 988 г. горько плакался: «Увы мне, яко отсюда прогоним есмь! сде бо мнях жилище имети, яко сде не суть учения апостольска, ни суть ведуще бога, но веселяхся о службе их, еже служаху мне, и се уже побежден есмь от невеигласа сего, а не от апостол, не от мученик, не имам царствовати в странах сих». Многочисленные рассказы летописи и Киево-Печерского Патерика свидетельствуют о живости и яркости этой веры в бесов. Из целого ряда курьезов этого рода чрезвычайно характерен рассказ о том, как греческий монах Исакий (из купцов) терпел искушения от бесов. Бесы страшили его в виде медведей, мышей, жаб и всяких гадов, а другой раз являлись к нему в виде двух прекрасных юношей, рекомендовавшихся ему в качестве ангелов, и предупредили его о предстоящем визите ему самого Христа. Когда он им поверил, то собралась бесов «целая улица», один представился Христом, прочие стали играть в бубны, сопели и гусли, а Исакия заставили плясать до тех пор, пока он не упал полумертвым. Содержание этих галлюцинаций дано старыми элементами мифа и культа - веры в оборотничество и переселение душ и обычаями дохристианской оргиастической обрядности. Как ни отгоняли Исакий и другие подобные ему от себя эту старую веру, она постоянно возвращалась к ним в виде «бесовского действа».
В народной среде церковная теория беса, напротив, прививалась плохо; бесчисленные духи и мелкие божества народного пантеона не исчезли и даже не переменили своих свойств, только некоторые стали казаться враждебными человеку, потому что последний перестал кормить их. Бес занял место рядом с ними; если мы всмотримся в фигуру беса, как он изображается в сказках, мы не найдем в нем никаких признаков демонического духа зла и ада, каким он рисуется в христианской демонологии. Он любит подшутить над человеком, но /26/ часто подчиняется ему и оказывает услуги; он столь же близок к человеку, как любое другое существо природы, живет под землей или в омутах и ничуть не страшен. Сказка изображает его скорее в комическом, чем в отвратительном или ужасном виде. По мере затемнения прежних верований с фигурой беса, несомненно, часто стали сливаться фигуры водяного и лешего; но это слияние не уничтожило самостоятельных представлений о последних и происходило само собой, а не под влиянием теории первых доморощенных днепровских богословов. Можно сказать, что христианство сначала лишь обогатило лесной и водяной олимп новым представителем.
Христианские представления о боге, рае и аде также преломились до неузнаваемости, пройдя сквозь призму славянской первобытной религии. Следующая любопытная украинская сказка показывает, во что превратился в народном представлении тот высочайший духовный бог, которого проповедовали греческие священники. Баба нашла на дороге горошину, дед посадил ее под полом; из горошины вырос горох и дотянулся до самого неба, а стручки на нем уродились прямо невиданные. Стерег-стерег дед стручки, да и заснул; а пока он спал, бог все стручки и забрал себе. Старик полез по гороху на небо и стал упрекать бога; тот дал деду за стручки золотые лапти. Дальше идет обычный для многих сказок рассказ о том, как старик променивал лапти до тех пор, пока не остался ни с чем. На христианского бога здесь перенесены все черты прежнего нехитрого божества. Спасение, которое приносит Христос, претворилось в народном представлении в чисто реальное, материалистическое принесение благополучия: «Иисус Христос у ворот стоит, он с хлебом, с солью, со скатертью, со скотинкою, с животинкою» - поется в одной рождественской подблюдной песне. Рай уже на небе, а не под землею; но чтобы туда попасть, не нужно никаких подвигов; достаточно взобраться до неба по лестнице, прорубить в нем дыру и пролезть туда, а райское блаженство заключается в том, что в раю стоят чудесные жернова- как повернутся, тут тебе каша да пироги. Этот миф принес с собою и некоторое дополнение к погребальным аксессуарам: в гроб стали класть ременную или испеченную из теста лестницу для облегчения душеньке восхождения на небо.
Такое же превращение претерпели и другие христианские представления. Весна превратилась в богородицу, /27/ приезжающую на благовещение на сохе; она - «богородица» потому, что, приехав, ночует в крестьянской хате и родит там своего бога и сына (весной, а не в декабре!), того бога, который приносит крестьянину урожай и хлеб на зиму. Святые Илья, Егорий (Юрий) и Микола превратились в покровителей сельскохозяйственных работ и помощников земледельца. Из них на первое место стал не Георгий, как в Греции, а Микола, заменивший собою прежнего житного деда, вероятно, потому, что на иконах он изображается с длинной седой бородой; он «жито родит», «ярь засевает», «горох сеет» и на поле «первый бог»; его изображения в виде статуй или икон ставились на полях, и этот обычай еще в конце XIX в. бытовал на Украине; заключительный жертвенный пир весеннего земледельческого цикла стал посвящаться Миколе, получил название микольщины и был фиксирован на 9 мая. Георгий, под именем Юрия, стал богом-покровителем скота и богом весенней растительности: он «с ключиками», отмыкает землю, выпускает росу и растит траву. Илья раздвоился - с одной стороны, заменил собою громовика Перуна,а с другой, по совпадению его церковного праздника с периодом жатвы, заменил прежнее божество жатвы, по-видимому, женского пола: «Илья - старая жнея», «жито зажинает». Другие святые и ангелы превратились в покровителей других специальных работ, целителен определенных болезней и т. д. Даже такое отвлеченное понятие, как понятие благодати, не избежало общей участи: во время молитвы накануне сева самарские крестьяне до сих пор еще затыкают в избе все щелки и закрывают все трубы, чтобы нисшедшая от молитвы благодать божия не могла уйти на небо.
Столь же живучими оказались прежняя обрядность и магия. Дохристианская обрядность, как показывают жалобы и увещания церковных проповедников, продолжала жить целиком в течение всего киевского периода и даже в течение удельно-феодального периода, и не только в деревне, но и в городе; напротив, христианская обрядность прививалась туго. Автор Начальной летописи вынужден сознаться, что люди его эпохи только «словом нарицающиеся христиане», а на деле - «поганьски живуще», на игрищах людей «многое множество», а в церквах во время службы их обретается мало. В конце XI в. киевский митрополит Иоанн жаловался, что многие «жрут бесом и болотом и кладезем», а причастия «не принимают ни единую летом», и церковный обряд венчания /28/ соблюдается только боярами и князьями, а «простые люди» заключают браки по прежнему обычаю - «поймают жены своя с плясаньем и гуденьем и плесканьем», и некоторые «без срама» имеют по две жены. Еще проще обстояло дело в магии. Больных, в особенности детей, матери без всяких колебаний несли по-прежнему к волхвам; когда в конце XIII в. волхвы стали исчезать со сцены, старая магическая обрядность и ее формулы продолжали сохранять свою силу, лишь с механическими добавлениями христианского характера. В заговорах христианские персонажи попросту стали рядом с дохристианскими, как бы для усиления магического действия. Достаточно привести хотя бы христианизированную редакцию заговора скота от несчастья: «
Господу богу, помолюся, и святой деве, и святому Миколаю, и святой пречистой, святому вознесению, святой Покрове (!) и святому Юрью, и тебе прошу, красное солнце, и тебе прошу, ясный месяц, и вас прошу, зори-зореницы, божий помощницы, и тебе прошу, галочко, и отверни злых собак от моего скота, и тебе прошу, царя Давида и кротости твоей, стань ты мене в помощи»; в заговоре от укуса гадюки кроме царицы-гадюки стали призывать Пантелеймона; в заговоре от «трясавиц» (лихорадок) ввели Ирода, который должен наломать и нарубить дубовых жердей, чтобы избить трясавиц, или Сисиния и Михаила, поражающих их мечом. Можно было бы привести еще бесчисленное множество подобных же примеров из великорусской, украинской и белорусской заговорной литературы. Магические средства и обряды также сохранялись без изменений и лишь кое-где были дополнены применением святой воды и святого масла.
Не менее прочно сохранились старая вера и обрядность в религии мертвых. Владимира и других князей христиан хоронили с соблюдением древних обрядов - с выносом через отверстие в стене, с вывозом тела на санях и т. д. Обычай погребения на санях соблюдался еще в XIV в., при похоронах московского митрополита Петра, и даже позже, при похоронах некоторых великих князей и царей. Можно добавить, что древнюю теорию сна-смерти поддерживали и официальные проповедники: в 1051 г., через 36 лет после смерти Владимира, митрополит Илларион призывал его: «Встани, о честнае главо, из гроба твоего, встани, отряси сон - возведи очи, да видиши, какой тя чести господь сподобив». Но едва ли не больше всего старая религия мертвых сказывается в похоронных и поминовенных обрядах. /29/ Тут вряд ли даже можно говорить о двоеверии - настолько живо и ярко даже до сих пор в некоторых местностях сохраняются стародавние взгляды и обычаи. Любопытно проследить различные акты похорон и поминок; при этом обнаружится, что старый обряд и старая вера не только не умерли, но продолжали развиваться и обогащаться новыми подробностями. Когда умирает грешник, то для прохода его души приходится вынимать доску из потолка, ибо она вместе с сопровождающими ее чертями не может пройти через окна или двери, которые обычно кропятся святой водой. Когда в Белоруссии покойника укладывают в гроб, то кладут ему кроме других вещей табак, трубку, бутылку водки, чтобы покойник на том свете мог угостить друзей и знакомых, и даже бутылку святой воды, чтобы отгонять чертей, которые захотели бы утащить его в ад. Чтобы душа не выходила из могилы и не беспокоила живых, могилу запечатывают четырьмя крестами, которые делаются лопатою по углам могилы; в Белоруссии этот обряд считается самым важным моментом погребения. На поминальных обрядах и обедах также можно заметить некоторые особенности, возникшие под влиянием церкви. В Белоруссии часть обеда, заготовляемого для поминок, во время заупокойной обедни стоит в церкви, а затем выносится на могилу; часть этой жертвы обязательно отдается причту. На пасхе мертвецов приветствуют возгласом «Христос воскрес» и катают на могилах яйца-своего рода христосование. В поминовенные дни покойники любят выходить из могил и бывать в церкви; поэтому белорусы ставят на сороковой день у могилы колоду, чтобы покойник, выйдя из могилы, мог на ней посидеть.
Таковы были весьма сомнительные идеологические результаты крещения Руси; однако они не смущали ни обращавших, ни содействовавших им господ тогдашнего общества. Суть дела заключалась в том, что «воссиявшая» на Днепре «благодать» давала весьма ощутительные плоды в виде вполне материальной, хотя и не сиявшей никаким неземным блеском благодати. Новая русская церковь на Днепре и Волхове стала новым и обильным источником доходов для ее «духовной матери», константинопольской церкви, и новым орудием эксплуатации в руках верхов киевского общества. За эти материальные выгоды можно было заплатить приспособлением христианской идеологии к народной религии днепровцев, /30/ тем более что эта плата не расценивалась материальным образом,-попросту говоря, ничего не стоила. «Издержки производства» свелись только к нескольким усмирениям народных бунтов, во время которых опять-таки была пролита главным образом кровь смердов и пострадало их хозяйство.
Церковная организация
Для константинопольского патриархата новая церковь была колонией, куда могли быть направлены все «излишки» клерикального населения. А излишки эти были весьма значительны. Клириков в константинопольском патриархате было, по выражению византийского летописца, «неисчислимое» количество. Священников, например, даже в таком провинциальном городишке, как Эдесса, было до 200; в других более крупных городских центрах их было соответственно еще больше; монахи насчитывались десятками тысяч и являлись настоящей язвой для страны; епископов было до 6000, а около них кишели их гражданские прихвостни, крупные и мелкие. Вся эта армия, конечно, не могла прокормиться на греческих хлебах, многие голодали и нищенствовали; «перепроизводство» заставляло патриарха искать новых мест для насаждения «истинной» веры. Когда под властью константинопольского патриарха появилась новая русская церковь, из византийского запасного резервуара хлынули готовые отряды «просветителей» и «святителей». Не только все первые епископы, но и все первые священники и монахи были в Киевской Руси из греков. Основателем Киево-Печерского монастыря был афонский монах Антоний; другие монастыри ставились русскими князьями и боярами, но для управления ими приглашались также греческие монахи, приводившие с собою и ядро «подвижников». С течением времени в составе приходского духовенства и монашества появился, конечно, и значительный процент местных людей; но митрополия и епископат по-прежнему оставались, за немногими исключениями, греческими.
Устроив на новые русские хлеба значительную часть голодавшей греческой братии, константинопольский патриарх не забыл и своих выгод. Новая церковь была объявлена составной частью константинопольского патриархата, и на нее был распространен общий порядок управления митрополиями, /31/ подчиненными патриарху. Некоторые изменения, внесенные в этот порядок специально для управления русской церковью, увеличивали власть патриарха и уменьшали права киевской митрополии. По каноническим правилам, соблюдавшимся в Византии, патриарх «поставляет», т. е. утверждает митрополитом, кандидата, представляемого собором епископов митрополии; конечно, кандидат обычно выставлялся по соглашению с патриархом и с местною гражданскою властью, но все же у местного епископата было право известного выбора из числа наиболее угодных начальнику лиц. По отношению к киевской митрополии даже эту призрачную выборность сочли ненужной роскошью; кандидата в киевские митрополиты патриарх намечал совместно со своим патриаршим советом, иногда даже не спрашивая киевского князя. Таким образом, за все время существования киевского княжества на митрополичьем престоле только два раза были русские епископы, оба раза с момента конфликтов киевских князей с Византией (Илларион в 1051 г. при Ярославе, после войны с греками, и Клим, или Климент, при Изяславе в 1148 г., поставленный князем на место поссорившегося с ним грека Михаила). Управляя через своего ставленника киевской церковью, патриарх часто ограничивал его даже в тех правах, которые бесспорно принадлежали всякому митрополиту. Так, патриарх нередко присылал епископов на освобождающиеся кафедры прямо из Константинополя, из греков или из русских монахов, ездивших к патриарху и умевших ему угодить, обходя таким образом непосредственного правителя русской церкви. Далее, патриарх ревностно следил за исправным поступлением причитавшихся ему платежей - платы за поставленных на епископские должности самому патриарху и его «нотариям», т. е. чиновникам патриаршей курии, доходов с вакантных кафедр и церквей, доходов с так называемых ставропитий, т. е. монастырей и церквей, которые отбирались патриархами в свое непосредственное управление, и разнообразных судебных и административных пошлин. Кроме этих обязательных, установленных каноническими правилами сборов патриархи не брезгали и добровольными дарами как со стороны подчиненных, так и со стороны князей.
Не приходится прибавлять, что все эти расходы в пользу патриарха и его курии перекладывались киевскими клириками на плечи их паствы, покрывались и перекрывались /32/ эксплуатацией зависимого от церковных учреждений населения. Эксплуатация паствы производилась различным образом, причем прямые сборы с прихожан и других групп верующих занимали отнюдь не самое главное место. Гораздо важнее были судебные права, предоставленные киевской церкви княжеской властью. Суд был одной из самых доходных статей: церковному суду княжеские указы подчинили широкий круг дел и широкий круг лиц. Дела, так или иначе связанные с религией, независимо от участников были объявлены подсудными церкви, сюда были отнесены все дела, касающиеся брачного права и семейных отношений, дела о волшебстве и знахарстве, о кощунстве, о святотатстве, о совершении прежнего дохристианского культа. С другой стороны, все так называемые церковные люди при возникновении между ними дел об обиде или тяжебных и наследственных дел также подлежали церковному суду. К числу церковных людей кроме монахов, клириков, членов их семейств и технического персонала церквей были отнесены также некоторые категории и чисто светского населения: «задушные люди», т.е. крестьяне имений, отданных церкви на помин души, весь персонал, обслуживавший церковные и монастырские больницы и гостиницы, и жившие в последних люди, наконец, изгои, т.е. люди, так или иначе выбившиеся из колеи или не принадлежавшие ни к одной из тогдашних официальных общественных групп, как, например, холопы, выкупившиеся на волю, обанкротившиеся купцы, безместные поповичи и т.д.; изгои отдавались в ведение церкви целыми селами, вместе с землею, на которой сидели. Наконец, епископам было поручено наблюдение за правильностью торговых мер и весов - контроль, который был источником значительных доходов. Так сложилось в Киевской Руси своеобразное церковное государство в государстве, представлявшее целую систему кормлений.
Но важнейшим церковным учреждением, при помощи которого народный труд и народные средства превращались в источник для благополучия и сытой жизни клириков, были монастыри. Мы не можем здесь вдаваться в историю происхождения и эволюции монашества; мы должны только охарактеризовать то положение, какое монастырь занял в церковной и общественной жизни Византии к Х в., и ту экономическую роль, какую он играл, ибо на Днепр целиком были перенесены и строй монастырской жизни, и монастырская идеология, выработанные в Греции. /33/ Там сложилось воззрение, выработанное в монастырях, что судьба души за гробом зависит не только от дел умершего, но также главным образом и от молитв живых за умерших. Но при этом монахи подчеркивали, что далеко не все равно, кто и где будет молиться за умерших; молитва «непогребенных мертвецов», т.е. монахов, всецело посвятивших себя посту, молитве и другим благочестивым подвигам, скорее будет услышана богом, чем молитва приходского белого духовенства. Эта агитация оказала свое действие и привела к основанию множества поминовенных монастырей. Каждый состоятельный человек, стремясь спасти свою душу, либо основывал монастырь, обеспечивая его землей, капиталом и рабочими людьми, либо, в худшем случае, делал на помин души вклады землей или деньгами в существующие монастыри. Влияние монашества в этом вопросе было настолько сильно, что нашло себе отражение даже в законодательстве Х в.; одна из новелл Константина Багрянородного предписывала, чтобы в случае смерти бездетного без завещания от оставшегося состояния отделялось в пользу церкви от трети до половины имущества на помин души. В своих монастырях их основатели старались проводить остаток дней, нередко постригаясь перед смертью в монахи, и после смерти там погребались. Эта идеология была перенесена вместе с первым монастырем на Днепр. По словам Киево-Печерского Патерика, Антоний и Феодосий, основатели Киево-Печерской лавры, уверяли, что всякий человек, монах или мирянин, похороненный в монастыре, будет помилован, невзирая на его грехи. А житие Феодосия к этому прибавляет, что Феодосии перед смертью дал братии еще более смелое обещание: «Се елико же вас в монастыри сем умрет, или игуменом где отослан, аще и грехи будет кто сотворил, аз имам перед богом за то отвещати». Агитация Феодосия и Антония возымела свое действие: князья и бояре, по словам жития, приходили к Феодосию на исповедь и, получая от него «великую пользу», приносили ему «от имений своих на утешение братии и строение монастырю», другие же приносили и «села», т.е. не только земли, но и сидевших на них крестьян. О размерах этих первых вкладов точных данных мы не имеем; но зато сами за себя говорят летописные данные о вкладах в Печерский монастырь после смерти Феодосия, в XI и XII вв. Князь Ярополк Изяславич (вторая половина XI в.) «вдал» Печерскому монастырю «всю /34/ жизнь свою», т.е. все недвижимые или, по крайней мере, все лучшие свои имения, а кроме того, четыре волости, из них одну около Киева, конечно, со всеми сидевшими там крестьянами; дважды монастырь получил от других князей по пять сел «с челядью». Глеб Всеславич, кроме того, дал при жизни и завещал этому монастырю 700 гривен серебра и 100 гривен золота. Монахи Печерской лавры становились епископами в других городах, и это давало монастырю возможность протянуть свои щупальца далеко за пределы Киева. Так, ростовский епископ Ефрем, вышедший из Печорского монастыря, дал монастырю подворье в Суздале и несколько сел там же. Подобным же образом получали различные хозяйственные угодья и денежные вклады и другие монастыри; например древнейший из новгородских монастырей, Рождественно-богородичный, получил в дар от своего основателя село Волховское с холопами и рыбными ловлями; другой новгородский монастырь, Юрьевский, получил в начале XII в. от князя Мстислава Владимировича не только волость Буец «с данями, и с водою, и продажами», но также часть княжеских доходов - «вено вотское», т.е. брачные пошлины в Вотской области, и «осеннее полюдье даровное», т. е. сполна княжеские сборы в осенний проезд по области, находившейся под княжеским управлением. Тут мы имеем дело уже с иммунитетами чисто феодального типа-это и понятно, так как в XII в. наступает быстрая феодализация и общества и церкви, процесс, с которым мы ближе познакомимся в следующей главе. Но в иной форме тут перед нами то же самое явление, что и в Х-XI вв.: монастыри являются хозяйственными предприятиями эксплуататорского характера.
В меньшей степени, но те же черты можно уловить и в истории основания некоторых церквей. Церкви ставились почти исключительно князьями и боярами или в качестве официальных государственных храмов, или в качестве фамильных усыпальниц, или для обслуживания культов излюбленных святых. Это явление ярко запечатлелось и в иконографии. Князь, подносящий богу выстроенную им церковь, иногда в сопутствии всей семьи - часто встречающийся сюжет в живописной росписи церквей XI-XII вв., не менее характерны фрески на чисто светские мотивы, например княжеской охоты, игр и других увеселений, которыми по заказу князей украшались их церкви, точно залы их дворцов. Конечно, основатели церквей брали их на свое содержание и /35/ нередко давали им крупные дотации, которые становились основным капиталом для церковных предприятий. Так, Владимир после крещения поставил в Киеве церковь богородицы, на содержание которой отдал десятую часть своих доходов от имений и городов, и обязал своих преемников под угрозой проклятия соблюдать это обязательство, поэтому церковь и была прозвана Десятинной. Вслед за Владимиром Ярослав, поставивший целый ряд церквей, давал на их содержание «урок», т.е. определенную часть доходов от княжеских имений. Церкви, получившие такие дотации, подобно монастырям, пускали свои средства в оборот, но, по-видимому, больше в области торговли, чем сельского хозяйства. В церквах под покровом «святых угодников» устраивались товарные склады, застрахованные от пожаров каменными стенами и от воров - массивными металлическими дверями и запорами; в церквах же обычно хранились образцовые меры и гири, заемные письма и другие деловые документы.
Так образовалась с самого начала христианства на Днепре основная смычка новой веры и княжеской власти на хозяйственной и социально-политической основе. Она сказывается также и в религиозных представлениях. Новый христианский бог мыслился князьями именно как их специальный княжеский бог, заменивший собою прежнего Перуна. Он - верховный повелитель князей, дающий им власть, венчающий их на княжение, помогающий им в походах, принимающий их души в свои чертоги; для сношения с этим богом князья не нуждаются обязательно в услугах духовенства,-напротив, клирики мыслятся скорее как слуги князей, чем как слуги бога.
Это первенство княжеской власти в союзе князей и церкви объясняется тем, что церковь была слабее княжества и в хозяйственном и в организационном отношении. Она пробовала оказать влияние на политическую жизнь, особенно на те моменты, которые вредным образом отражались на ее хозяйственном благополучии; так, митрополиты не раз выступали против обычных для XI-XII вв. княжеских усобиц и пытались мирить враждующих князей. Но эти попытки вмешательства редко бывали успешны, и ничего подобного западному божьему миру и божьему перемирию киевская церковь создать не могла. Напротив, княжеская власть, не стесняясь, показывала свою силу: князья не раз сгоняли с кафедры неугодных им епископов, и в числе таких решительных /36/ государей летопись называет даже Андрея Боголюбского. Это первенство княжеской власти отражается также и в культе святых.
В числе заимствованных из Византии святых самыми популярными стали Дмитрий Солунский и Георгий, оба, по словам их житий, солдаты, замученные за веру Диоклетианом. Из них первое место занял Дмитрии, культ которого особенно выдвинулся с XIII в., в эпоху борьбы с татарами. Еще любопытнее тот факт, что первыми русскими святыми, первыми новыми богами новой церкви были провозглашены не клирики н не монахи, а князья Борис и Глеб, убитые после смерти Владимира во время усобицы, возникшей между его наследниками. Сказания о Борисе и Глебе не дают ответа на вопрос, какие мотивы были у великого князя Ярослава, когда он провозглашал своих убитых братьев святыми; но зато вполне отчетливо вырисовывается роль митрополита и других представителей клира в этом деле: они донесли Ярославу, что тела князей «присно все целы», что лица их светлы, как лица ангелов, и что от них исходит благоухание, а затем, когда прошел слух о чудесах от новооткрытых мощей, тот же митрополит научил князя построить в честь Бориса и Глеба большую церковь и объявить их святыми и покровителями русской земли. Другими словами, церковные специалисты с величайшей готовностью и рвением хлопотали об апофеозе княжеской власти, скромно отодвигая на второй план своих собственных кандидатов в святые. И в последующее время сохраняется эта же тенденция: из восьми остальных святых, канонизированных в Киеве и Новгороде, пять были княжеского происхождения (в том числе княгиня Ольга) и только три клирика-Антоний и Феодосии Печерские и новгородский епископ Никита.
Иное положение заняла церковь в следующий период-удельного феодализма, когда после разгрома Киевской Руси татарами и ее запустения центр русской жизни переместился в Новгородскую и Ростовско-Суздальскую области. /37/
Утверждение о наличии в I в. н. э. пролетаризированных элементов мелкой буржуазии - рецидив былого увлечения Н. М. Никольского так называемой «теорией циклов», о чем уже говорилось в предисловии к настоящему изданию.
Было ли крещение Руси результатом насилия? Найдется не мало людей, что ответят утвердительно и даже в ультимативной форме - да, насильственное крещение Руси исторический факт! Не меньшее количество людей ответят отрицательно и тоже, как не странно, сошлются на исторические факты. Уже написано не мало научных и популярных статей посвященных приходу христианства на древнюю Русь, но тем не менее споры среди пользователей русскоязычного интернета не только не утихают, но и приобретают все больший размах. Почему? Почему достаточно однозначные факты говорящие в пользу мирного принятия христианства не смогли поставить точку в данном вопросе? Почему вопреки этим фактам все большую популярность приобретает миф именно о насильственном крещении славян? Видимо тут вопрос больше в сфере психологии, чем в сфере истории или образования спорящих. Тупик? Но если попробовать порассуждать о истории в ином в ракурсе - "беседуя за кухонным столом поздним вечером..."? Просто разбирая наиболее популярные сегодня упреки в сторону христианства и его появления на Руси. Пробуем.
Если на минуту забыть о всех исторических свидетельствах ненасильственного Крещения Руси [инциденты с насилием не могли не быть, но это редкие и печальные исключения], если просто попробовать поразмыслить логически? Для чего? А для того, что очень часто сторонникам мифа о насильственном насаждении христианства факты истории, что говорится – не указ, но может быть именно путем поступательного логического рассуждения удастся пробудить у вольных или невольных оппонентов более критическое отношение к распространенным в обществе "аксиомам", когда-то навязанных ему нечистоплотной пропагандой. В нашем рассуждении постараемся опираться только на совершенно очевидные и однозначно понимаемые факты истории.
Первый упрек – кровавое, тотальное христианизирование [называются колоссальные цифры от трети всего населения языческой Руси до 9 миллионов "умученных и убитых язычников злодеями попами и продавшимися Сиону князьями"].
Рассуждаем...
Откуда такое количество населения взялось на Руси, ни кто из обвинителей объяснить не способен. Но, хорошо, пусть именно столько и даже больше. Соответственно вместе с цветом древней могучей нации была уничтожена и её величайшая государственность и культура. Уничтожена безжалостно и можно сказать - скрупулезно.
1. Что может нам подсказать скорость, с какой христианство распространялось на территориях, которым в будущем суждено стать Родиной для возникших из смешения славянских (и не только славянских) племен нации русских (период возникновения и формирования суперэтноса с 13 по 17 века включительно)? Скорость обращения разноязыких, разнокультурных и разноверных племен в христианство составила практически несколько столетий.
1.1. Напрашивается вопрос – каким же образом тотальная резня и насилие могли так сугубо затянуться? По сути это гражданская война длившаяся столетия. Показания «свидетелей» из стана критиков разнятся до противоположности друг другу, и не дают ни каких редиректов к истории, математическим расчетам и т.д.
1.2. Если посмотреть вокруг и обратить внимание на примеры явно силового варианта насаждения религии, то мы увидим, к примеру, как появилось мусульманство в Азербайджане. А появилось оно в результате совершенно тривиального насилия. Не прошло и 10 лет после смерти Мухаммада, как в 632 году около 30 000 арабов мусульман напали на Иран и завоевали его, свергнув власть пришедшей в упадок империи Сасанидов. Азербайджан стал частью новой мусульманской империи, хотя сопротивление арабскому вторжению в северных и центральных районах Азербайджана продолжалось до девятого века. В 837 году арабы захватили крепость Бабек, оплот мощного повстанческого движения в центральном Азербайджане, и установили свое господство над страной. К моменту прихода мусульманских захватчиков в Азербайджане было уже широко распространено диофизитское направление христианства и значительная доля населения исповедовало зороастризм. Христианство появилось на территории Азербайджана через Кавказскую Албанию в первые века новой эры, - еще в период апостолов Иисуса Христа.
Национальный герой азербайджанского народа Бабек (в Азербайджане он герой номер один и памятников ему поставили наверно не намного меньше чем в свое время Ленину) был христианином. Итак, национальное освободительное движение шло под знаменами сохранения своих вер. И именно в результате агрессивной исламизации родилась знаменитая азербайджанская пословица – «мы мусульмане от меча», т.е. мусульмане в результате насилия. Отметим, что все это происходило намного раньше появления христианства на Руси.
Для чего был сделан такой экскурс в историю бывшей братской республики? Для того, что бы посмотреть, остается ли хоть что ни будь после насильственного насаждения религии и культуры на протяжении промежутка времени более тысячелетия? Остается ли информация о подобных масштабных событиях в истории и в народной памяти? Здесь мы смело констатируем - исторической и культурной информации осталось более чем достаточно. Отсюда следует ещё вопрос – на каком же основании можно тогда предполагать, что для Руси кровавое крещение прошло настолько скоротечно и фатально (хотя по факту длилось века), что буквально не сохранилось: ни слова, ни обгорелой головешки, ни одного свидетельства ни со стороны соседей русов (не заметили столетних войн за веру?), ни у самих руссов? Оговоримся – Азербайджан совсем не одинок в своей трагедии и не только ислам отметился большой кровью в древней истории. Хватает ярких и кровавых примеров из истории и Европы и Азии (да, и мирный буддизм тоже отметился).
Второй упрек - если бы не дружины князей, христианство ни когда не смогло бы быть навязано славянам .
Рассуждаем...
Давайте обратим внимание на то, что собой представляли вооруженные силы того времени? Помимо постоянной небольшой дружины все ополчение собиралось из народа. Т.е. народ был вооружен и не был новичок в боевых действиях. Неужели "полицейская" дружина одного из князей могла бы противостоять народному восстанию и могла устроить кровопролитие в миллионы жизней, да даже в тысячи жизней? Так ли были сильны князья и так ли была неприрекаема и абсолютна их власть? Для примера - в Новгороде XII-XIII вв. князья менялись 58 раз, зачастую чаще, чем времена года. И изгонялись и призывались они именно народом. Вечевая демократия Новгорода того времени конечно же уникальный и нетипичный для Руси случай, но тем не менее он демонстрирует насколько зависимы были князья от настроения и симпатии народа.
Более того, если духовенство пользовалось сильной поддержкой власти, а власть в свою очередь обладала достаточной силой для насильственного насаждения новой веры, то как объяснить, к примеру, тот факт, что язычники изгоняли епископов. Например, в Ростове Великом, откуда были изгнаны два первых епископа, а третий, святитель Леонтий, убит. И это при наличие общины христиан в городе и благоволения к христианству власти...
Третий упрек - факты насильственного крещения отдельных людей в более позднее время говорят в пользу того, что в первые века христианизации Руси религиозное насилие было несомненно более распространено и обычно. Если уж христианство учит не насилию, то при наличии таких фактов уже в христианской среде разве можно отрицать высокую вероятность религиозного насилия в то далекое время?
Рассуждаем...
Немного о логике экстраполяции: говорят, что например, беременная женщина пошла в кабак, крепко выпила там и устроила пьяный дебош завершившийся всеобщей дракой - в это можно, конечно поверить... Но согласитесь, такое поведение в целом, все же, не свойственно подавляющему большинству беременных.
Случаев насилия не могло не быть... Мелкие эпизоды, даже если мы их не знаем ну наверняка же были, но, как раз их эпизодичность и противоречие парадигме христианства лишь выгодно оттеняют мирный процесс христианизации.
Несомненно и очевидно, что всегда в первую очередь стоит обращать внимание на то, чему учит та или иная религия. Стоит различать учение религии от поступков конкретных её носителей. Если насилие в той или иной форме находит себе обоснование или оправдание именно в конкретном религиозном учении, то только в этом случае корректно предполагать (но не имея фактов, ни в коем случае не утверждать) систематическое религиозно мотивированное насилие. В Учении христианства найти обоснование насилию невозможно.
Четвертый упрек - да только потому, что христианство было абсолютно чуждо славянам и навязано грубой силой в первые десятилетия большинство священников были иностранцами - людьми иной национальности, иной веры и культуры, глубоко чуждой нашим предкам.
Рассуждаем...
Что нам может сказать наличие христиан на Руси в века так называемой насильственной христианизации?
Представим картину. Большинство наших соседей характеризуют славян как людей достаточно стойких, можно сказать цельных и с высоким чувством собственного национального и личного достоинства, свободолюбия. Каким же образом можно объяснить факт наличия большого количества подвижников и Святых из среды только что подвергшегося насильственной христианизации племен и родов? Наличие таких людей с крайне высоким авторитетом и для христиан и даже для язычников…? Не откуда взяться героям духа, мученикам и исповедникам при насильственном обращении в иную веру. Человек, что не пожертвовал жизнью за старую веру, ни когда не станет добровольно жертвовать ею ради насильно насажденной новой, по двум вероятным причинам:
Отрицательного отношения к новой насильственной вере;
Фактической не способности к жертве во имя веры, т.к. он уже оказался неспособен к ней за веру предков при своем насильственном крещении.
Откуда же тогда эти многочисленные герои Духа? В случае насилия, в первые века постоянно идущей христианизации Руси им взяться было просто неоткуда. А ведь с каждым веком количество Святых подвижников росло кратно вместе с количеством новообращенных … "Невольник - не богомольник".
Кстати, как назвали Владимира его современники? Князя Владимира называли в народе Владимир Красно Солнышко - ласковый князь. Изверга и тирана бы так не назвали. А как быть с тем, что Владимир по принятии христианства колебался с вынесением смертных приговоров? Это тот человек, что потопил в крови языческую Русь?
Пятый упрек - христиане уничтожили целую цивилизацию, как позже христиане же уничтожили цивилизации американских индейцев. Уничтожили культуру. письменность и пр. элементы высочайшей цивилизованности наших предков.
Рассуждаем...
Если славяне были высокоцивилизованными народами до христианства - где следы этой цивилизации? Пусть язычники покажут. Нету? Ах, это все было в Гипербореи? От настоящей цивилизации в любом случае что-то должно было остаться, несмотря на борьбу со старой языческой верой или даже с целым народом и его культурой.
Пример: крито-минойская культура. Эта древняя цивилизация была полностью разрушена ахейцами, а сами минойцы были частично вырезаны, частично ассимилированы завоевателями. То есть, как народ они исчезли с лица земли. Но, несмотря на это (а также на страшные землетрясения, не раз потрясавшие остров в ту эпоху и многое разрушившие), на Крите осталось очень много памятников минойской культуры, по которым эту цивилизацию и изучают сейчас археологи (в том числе и затонувшие памятники культуры. А ведь минойцы, не в пример и ныне здравствующим славянским народам, были уничтожены более 3 тысяч лет назад!
И постойте, но ведь Владимир-то христианство насаждал явно не в Гиперборее, а на Руси, где никаких следов «древней цивилизации» нет и не было.
И тут возможны два варианта:
1. Либо славяне, после "гиперборейского потопа", полностью потеряли свою высокую культуру (так случалось и с другими народами), а потому и не оставили на территории современной России культурных следов. Но в таком случае, христианство ничего не уничтожало... К моменту христианизации все исчезло уже давно в результате катаклизма, а христиане вновь цивилизовали уже "оварварившийся" народ. Тогда христианству, в любом случае, можно только спасибо сказать.
2. Либо никакой "гиперборейской цивилизации" просто не было...
Если христиане действительно сожгли все языческие книги, и ничего не сохранилось, то откуда же вы, господа, через 1000 лет узнали, что такие книги существовали и были сожжены? Ведь языческих источников, как вы сами утверждаете, не сохранилось, а в христианских летописях никаких упоминаний о языческой письменности, книгах и их сожжении нет.
Кстати, применительно и к индейской теме - последнее обстоятельство довольно странное: ведь у людей того времени была несколько другая психология, чем у нас с вами (без политкорректности), и тогдашние миссионеры не только не стыдились, но даже гордились тем, что уничтожали языческие капища, книги и т.п. (там, где такое уничтожение имело место быть), а потому упоминания о таких деяниях обычно попадали в рукописи. Такое отношение сохранялось очень долго: например, испанский миссионер XVI века Диего де Ланда ничуть не стеснялся того, что уничтожал священные книги индейцев майя - и это несмотря на то, что потом он всю жизнь с интересом изучал культуру этого народа (и оставил ценные труды на эту тему).
Письменность! О Велесова премудрая книга, о Всесвятная грамота! Не будете ли вы так добры, господа, показать хотя бы один клочок "бересты", на которой было бы что-нибудь "начертано" в дохристианский период? Нет-нет, мы конечно же не говорим о книгах - ведь вы утверждаете, что они все были сожжены. Но ведь любой грамотный народ пользуется письменностью не только в религиозных целях! В том же христианском Новгороде XI-XIII вв. грамотные люди (а таких, судя по всему, было большинство) писали друг другу на бересте все что угодно: хозяйственные записки, личные письма, шутки, угрозы... Получив и прочитав такую берестяную записку, человек обычно не хранил ее, а выбрасывал в помойку или прямо на улицу (если не отличался аккуратностью). Там записка надежно затаптывалась в грязь, да так и оставалась лежать - береста, как оказалось, очень неплохо сохраняется в подобной среде. Поэтому в наше время археологи находят в новгородской земле множество таких "грамоток" - древние новгородцы-христиане буквально "заплевали" ими свой город. По логике вещей, если бы у этих же новгородцев (и других славян) существовала дохристианская письменность, которой они "чертали на бересте", то должны были бы сохраниться хотя бы несколько подобных "грамоток" времен язычества (уж их-то христиане явно не могли уничтожить - не лазали же они по помойкам и не производили раскопок в городе, чтобы найти какие-то обрывки хозяйственных записок десяти-, двадцати- или столетней давности). Но, увы - в дохристианских слоях не найдено ни одной...
Фома Лаик
