Награждена орденом Красной Звезды Валя Зенкина Брестская крепость первой приняла на себя удар врага. Рвались бомбы, снаряды, рушились стены, гибли люди
Больше 70 лет назад даже детям, иногда совсем маленьким, пришлось прервать учебу и вместе со взрослыми вступить в жестокую борьбу. В нашей стране таких отважных детей, пожалуй, больше, чем в любой другой. Они справились с задачей на отлично, показав удивительные для подростков силу характера и смелость. Они шли на риск, а часто и на смерть, но не сомневались ни в своих силах, ни в правильности своих поступков. Мы расскажем о тех, чьи сегодня мало кто знает.
Виктор Новицкий, Новороссийск (1927–1942)
Витя Новицкий жил в старинной башне на Октябрьской площади. При обороне этой башни он и был зверски убит за день до своего 15-летия.
С начала войны Витя помогал раненым в госпиталях, весной 1942 года сбежал на фронт, где был сыном полка и участвовал в боях, в которых овладел многими видами стрелкового и метанием гранат. Был ранен и отправлен домой, в Новороссийск, куда и пришла за ним война.
В то время как с пристани отправлялись в Геленджик воинские части и мирные жители, немцы вплотную подошли к Октябрьской площади. Их необходимо было задержать. На башне была оборудована пулеметная точка. Маленькому, всего из двоих человек, гарнизону помогал и Витя.
Фашисты пулеметную точку обнаружили и стали обстреливать ее из танка. Обоих краснофлотцев, Цыбенко и Гришина, вскоре убило, и Витя остался один.
Стреляя из пулемета, бросая гранаты, мальчик оборонял башню два часа, но гитлеровцам все же удалось к ней пробраться, после чего подростка схватили, облили горючей жидкостью и подожгли.
Именем Виктора Новицкого названы улица в Новороссийске и сухогрузный теплоход, а древнюю башню в 1956 году снесли, установив на ее месте обелиск защитнику Новороссийска Виктору Новицкому.
Виктор Черевичкин, Ростов-на-Дону (1925–1941)
Витя Черевичкин держал голубей и страстно любил небо. Как многие мальчишки тогда, мечтал стать летчиком. К началу войны окончил восемь классов, поступил в ремесленное училище.
Голубей своих просто обожал. В карманах у него всегда были для них семечки, - вспоминает его сестра Анна Ивановна Аксененко (Черевичкина).
В школе учился хорошо, а вот поведением примерным не отличался. Упрямый характер проявился и когда началась война и в Ростов впервые вошли немцы.
Витя стал связным у военных. Для того чтобы привязывать к лапкам голубей записки с данными, ему нужны были нитки. Нитки были дорогими, и найти в оккупированном городе их было непросто.
Помню, Витенька подходит ко мне и на ухо просит ниток принести. Мол, мамка ему не дает. Я говорю: давай я сама тебе пуговицу пришью. А он смеется: мне не пуговицы, а нитки нужны, - рассказывает Анна Ивановна.
Немцы обоснованно усмотрели в птицах-связистах угрозу, поэтому одним из первых указов оккупационных властей в Ростове было уничтожение почтовых голубей.
Витя указу не подчинился и птиц своих не уничтожил.
В тот день он ушел из дома как обычно, - продолжает сестра Виктора. - Не прошло и получаса, как вижу в окно: ведет Витеньку во двор немец с винтовкой. И ведет к сарайчику. Все решили, что его застрелят там же, в голубятне. А оттуда вдруг взмыли в небо голуби.
Витя был расстрелян в сквере имени Фрунзе. Фотография убитого Виктора Черевичкина с мертвым голубем в руке фигурировала среди материалов обвинения на Нюрнбергском процессе.
На следующий день немцы были выбиты из Ростова.
Именем Виктора Черевичкина названа улица 2-я Майская, на которой жила до войны его семья, и парк в Ростове-на-Дону.
Валентина Зенкина, Брест (род. 1927)
Валя - одна из немногих оставшихся в живых детей - героев Великой Отечественной. Рассказ о ней основан на воспоминаниях защитника Брестской крепости Сергея Бобренка.
В мае 1941 года девочка отпраздновала 14-летие. Училась она отлично и не догадывалась, что в следующий класс перейдет нескоро. Ей одной из первых пришлось испытать огонь войны.
Отец с началом войны сразу ушел на защиту Брестской крепости, а Валя и ее мать попали в плен. Фашисты отправили девочку в крепость, чтобы передать советским солдатам приказ сдаваться.
Попав в крепость, Валя осталась там ухаживать за ранеными. Все, что ей было известно о вооружении и расположении немцев, она сообщила бойцам.
Потом, когда штурмы немцев стали совсем ожесточенными, всем, кто мог держать оружие, пришлось обороняться. Чтобы спасти женщин и детей, командование Брестской крепости решило вывести их из-под огня и переправить на другой берег реки Мухавец. Валя просила оставить ее, но потом вынуждена была выполнить приказ. Но война для Вали на этом не закончилась: девочка продолжила ее в партизанском отряде, воюя смело и наравне со взрослыми.
После войны Валентина Зенкина была награждена орденом Красной Звезды.
Лариса Михеенко, Ленинград (1929–1943)
Лара родилась в Ленинградской области, в поселке Лахта. Летом 1941-го отдыхала с бабушкой в деревне Печенево Калининской области, где и застала ее война.
В 1943 году 13-летним девочкам стали приходить повестки об угоне на работы в Германию. Лара с подругами решили уйти в леса - к партизанам. Так они стали разведчицами: ходили по деревням, узнавали о количестве немцев, домах, в которых они квартируют, местонахождении их боевых точек, количестве техники и боеприпасов. У Лары это получалось особенно хорошо: она была малорослой, в 13 лет выглядела на 8, поэтому ей было проще оставаться незамеченной.
Все данные, полученные девочкой, партизаны использовали в своих операциях.
Ближе к осени 1943-го Ларе стали поручать диверсии: она хорошо ориентировалась на местности, была смелой и выдержанной. Так она стала отбивать у фашистов деревенский скот, подрывать мосты, пуская под откос поезда и нанося урон немцам.
Последнее задание Лары было в деревне Игнатово, куда она отправилась с двумя взрослыми партизанами. Но группу выдали немцам, и в завязавшейся перестрелке партизаны погибли, а Лару схватили, жестоко пытали, а затем расстреляли.
В школе №106 Санкт-Петербурга до сих пор стоит парта, за которой когда-то сидела Лара Михеенко. За ней теперь учатся лучшие ученики. На дверной табличке кабинета надпись: "Здесь училась героическая партизанка Лариса Михеенко".
Лариса Михеенко посмертно награждена орденом Отечественной войны I степени и медалью "Партизану Отечественной войны" I степени
Василий Коробко, село Погорельцы (1927–1944)
Летом 1941 года, когда фронт подошел вплотную к селу Погорельцы, отступление наших частей прикрывала рота. Тогда Василий Коробко и начал воевать, а затем и партизанить. Сначала он просто подносил патроны, потом выполнил первое задание: проник в школу, занятую немцами, и вынес оттуда пионерское знамя, которое надежно спрятал.
Затем по собственной инициативе подпилил сваи моста и вытащил крепления, после чего рухнул первый же проезжающий по мосту немецкий БТР.
А потом Василию поручили важную и рискованную работу: стать разведчиком в немецком штабе. Он был там истопником и подсобным рабочим. Никто не мог догадаться, что Василий внимательно присматривается к чертежам, прислушивается к беседам, а всю добытую информацию передает партизанам.
Как-то немцы заставили мальчика, как местного жителя, вести их в лес, чтобы увидеть, откуда совершают вылазки партизаны. Но Вася вывел их к полицейской засаде. В темноте гитлеровцы приняли полицию за партизан и открыли интенсивный огонь. Обе стороны понесли значительные потери.
Василий со взрослыми товарищами уничтожили девять немецких эшелонов и сотни гитлеровцев. В одном из боев мальчик погиб.
Посмертно Василий Коробко награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны I степени, медалью "Партизану Отечественной войны" I степени.
Надежда Богданова, Витебск (1932–1991)
Надежда - одна из самых маленьких и немногих выживших, несмотря на две казни. Ей было девять лет, когда она сошла с поезда, который вез ее детдом в эвакуацию из Белоруссии в Киргизию, и отправилась воевать. Она стала разведчицей в партизанском отряде Ивана Дьячкова: худенькая и маленькая, под видом нищенки она бродила среди фашистов, получая ценнейшие сведения, которые помогали отряду.
Вместе с партизанами они взрывали фашистские штабы, пускали под откос эшелоны со снаряжением, минировали объекты.
Впервые она попала в плен к немцам, когда вывесила 7 ноября 1941 года красные флаги в оккупированном Витебске. Маленькую девочку били шомполами, пытали. Когда ее привели для расстрела ко рву, обессиленная девочка упала туда, на долю секунды опередив пулю. Партизаны нашли ее там живой.
Второй раз Надю арестовали в конце 1943-го. Чтобы добиться сведений, на морозе ее обливали ледяной водой, выжигали на спине пятиконечную звезду. У Вали снова не хватило сил, гитлеровцы посчитали ее мертвой и бросили в деревне Карасево как раз перед освобождением советскими солдатами. Надя не могла двигаться и почти ничего не видела. Зрение ей восстановил после войны академик Филатов.
Бойцы партизанского отряда считали Надю погибшей. Только в 1960 году ей удалось встретиться с ними.
Надежда Богданова награждена орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, медалями.
Владимир Казначеев, деревня Соловьяновка, Брянщина (род. 1928)
В 1941 году, после расстрела матери, которая была связной у партизан, Володя, его брат и сестра пришли к партизанам в Клетнянские леса на Брянщине.
В отряде была "партизанская школа" - готовили будущих минеров, подрывников. В итоге Володя пустил под откос восемь эшелонов.
Прикрывал он и отходы группы, бывал связным, разведчиком - приносил из Клетни ценнейшие сведения. С наступлением темноты расклеивал листовки.
Володя стал известен и среди фашистов: за его поимку немцы назначили награду, не подозревая, что их враг - ребенок.
Он воевал наравне со взрослыми до самого освобождения Брянщины от немцев.
Владимир Казначеев награжден орденом Ленина, медалью "Партизану Отечественной войны" I степени.
Это лишь малая часть военных детских историй. Сколько маленьких, но отважных бойцов участвовали в войне, подсчитать невозможно: часто командиры детские имена в батальонные и ротные списки не заносили.
В Курске есть военно-исторический музей "Юные защитники Родины" - единственный в своем роде. 23 февраля музею исполняется 40 лет.
Сотрудники музея собрали уникальную информацию: установили свыше 10 тысяч имен маленьких партизан и детей полков.
Отец Вали, Иван Иванович Зенкин, был старшиной 333-го стрелкового полка, расквартированного в самом центре Брестской крепости. В мае 1941 года девочка отпраздновала свое четырнадцатилетие, а 10 июня, радостная,...
Отец Вали, Иван Иванович Зенкин, был старшиной 333-го стрелкового полка, расквартированного в самом центре Брестской крепости. В мае 1941 года девочка отпраздновала свое четырнадцатилетие, а 10 июня, радостная, взволнованная, показала маме похвальную грамоту за седьмой класс.
Прошло около двух недель. Был теплый вечер. Валя сидела дома, читала и не заметила, как заснула с книжкой в руках. Проснулась девочка от страшного грохота. Брестская крепость первой приняла на себя удар врага в войне. Горели казармы 333-го полка. Огненные языки лизали телеграфные столбы, как свечки, пылали деревья. Отец, наспех одевшись, крепко обнял мать, поцеловал Валю и выбежал из комнаты. Уже в дверях крикнул:
— Сейчас же в подвалы!.. Война!..
Он был солдат, и его место было среди бойцов, защитников крепости. Больше Валя уже никогда не видела отца. Он погиб героем, как многие защитники Брестской крепости.
В полдень с группой женщин и детей Валя и ее мать попали в плен. Фашистские солдаты погнали их на берег реки Муховец. Одна раненая женщина упала на землю, и толстый фельдфебель начал бить ее прикладом винтовки.
Не бейте ее, она же ранена!- внезапно закричала Валя Зенкина вырвавшись из рук матери.
Фельдфебель-фашист, скрутив девочке руки, что-то закричал, показывая рукой на Брестскую крепость. Но Валя не поняла его. Тогда заговорил переводчик:
Господин фельдфебель должен застрелить тебя, но он дарит тебе жизнь. За это ты пойдешь в крепость и скажешь советским солдатам, чтобы они сдавались. Немедленно! Если же нет, то все будут уничтожены…
Фашисты повели девочку к воротам, толкнули в плечи, и Валя оказалась во дворе крепости среди грозного вихря огня, взрывов мин и гранат, под ливнем пуль. Девочку увидели защитники крепости.
Прекратить огонь! - закричал командир. Пограничники втащили Валю в подвал. Она долго не могла отвечать на вопросы, только смотрела на бойцов и плакала от волнения и радости. Потом рассказала о матери, о том, как гнали маленьких детей по берегу Муховца, о раненой женщине, Которую бил прикладом немец, об ультиматуме фашистов.
Не сдавайтесь! - молила Валя.- Они убивают, издеваются… И рассказала пограничникам о зверствах фашистов, объяснила, какие у них орудия, указала место их расположения и осталась помогать нашим бойцам.
В тяжелых боях прошла ночь. Мужество пограничников заставило Валю забыть свой страх. Она подошла к командиру.
Товарищ лейтенант, раненых надо перевязывать. Позвольте мне.
А ты сумеешь? Не побоишься? Валя тихо ответила:
Нет, я не буду бояться.
Вскоре я увидел Валю, когда забежал в госпиталь проведать своих товарищей. Вместе с женщинами пионерка ухаживала за ранеными. Все ее полюбили и оберегали, как могли. И не было среди нас человека, который бы не делился последним кусочком солдатского сахара с Валей - нашей маленькой санитаркой.
На седьмой день войны я был ранен, и товарищи отнесли меня в полуразрушенный подвал-госпиталь. И снова я встретился с Валей. Помню, открываю тяжелые веки, а передо мной она - маленькая девочка. Она ловко, как взрослая, делает перевязку.
Спасибо, Валя!
А за руинами стен слышны выкрики озверевших фашистов: штурмуют. К бойницам стали все, кто мог держать оружие, даже женщины. Я попытался встать, но зашатался и чуть не упал. Тогда Валя подставила мне свое плечо:
Обопритесь, я выдержу…
Так и добрался я до бойницы, опираясь на детское плечо.
С тех пор прошло много лет. Случайно я узнал, что Валя жила в городе Пинске, была награждена орденом Красной Звезды. Она - мать двоих детей. И она уже давно не Валя, а Валентина Ивановна Зенкина. А для нас, защитников Брестской крепости, она навсегда останется Валей, Валей-пионеркой…
Советское правительство высоко оценило мужество юной участницы обороны Брестской крепости.
Валя Зенкина награждена боевым орденом Красной Звезды.
Четыре часа утра 22 июня 1941 года. Шквал огня обрушился на Брестскую крепость.
- Гроза!.. - еще не соображая, крикнула Валя, соскочила с постели и бросилась закрывать окно. Подбежала и увидела - стекол в раме не было.
Небо полыхало огнем.
Мать трясущимися руками пыталась задвинуть заслонку в печи.
С потолка лилась вода.
Было слышно, как хлещет вода и на лестнице, откуда-то сверху, со стороны водонапорной башни…
- Что это, папа? Что? - перехваченным от испуга голосом прошептала Валя.
Отец, лихорадочно одеваясь, коротко бросил:
- Бомбят. Война, дочка!
И уже у двери, обернувшись, твердо сказал:
- Да, это война!..
Мать, бледная, прижимая руки к груди, так и застыла на месте.
- Что же нам делать, отец?
- Быстро одеваться и - вниз, в убежище! Здесь опасно. А я - в полк!
Мать засуетилась, не зная, что собрать отцу с собой…
Валя бросилась ей помогать…
Отец громко, почти приказывая, крикнул:
- В бомбоубежище! Скорей! Мать бросилась к нему.
- Ну, ну… собирайтесь. И мне пора.
Он хотел еще что-то добавить, но его уже звали с улицы.
Отец торопливо погладил Валю по голове, как-то неловко обнял жену и выскочил на улицу. То там, то тут рвались бомбы, взметая к небу черные столбы земли. Горели казармы, клуб, сараи.
Вражеский снаряд попал в склад боеприпасов, и там не переставая, рвались снаряды, разбрасывая вокруг тысячи смертоносных осколков.
По двору метались полураздетые люди.
Бежать через двор в бомбоубежище было опасно, и мать с дочерью укрылись в небольшом строении возле электростанции.
Вместе с ними там спрятались и их соседи по дому.
В городе шел бой.
Прижавшись к поленнице дров, женщины и дети сквозь сорвавшуюся взрывом дверь видели то, что происходило на улице.
Видели, как под натиском врага отступили пограничники, и в проеме двери замелькали черные мундиры немцев. Вот они ворвались в укрытие. На минутку замешкались в полумраке. Потом кто-то наугад бросил гранату.
Раздался взрыв.
Истошно закричала женщина, заплакали дети.
Валя в ужасе закрыла глаза и приникла к дровам, крепко сжимая своей рукой руку матери. Почувствовала, что кто-то грубо толкает ее в спину. Обернулась и увидела прямо перед собой зловещее дуло автомата.
Рус, быстро!- немец кивнул в сторону двери.
Понурившись, прижимая к себе вздрагивающих ребятишек, выходили на улицу женщины. Щурились от яркого света.
Их выгнали на берег реки Мухавец.
Было около полудня. Нестерпимо палило солнце. Мучительно хотелось пить.
Тут же, на берегу, лежали и сидели захваченные в плен раненые красноармейцы. Вдруг совсем близко защелкали выстрелы, засвистели пули. Кто-то стрелял по охране. Толпа пленных на берегу зашевелилась, подалась к деревьям, ища укрытия.
Загорланили немцы, раздавая вправо и влево пинки.
Выстрелы быстро стихли.
Там, в крепости, увидели детей и женщин и прекратили огонь.
- Стреляйте! Чего стали? - приподнявшись, закричал один раненый. - Все равно они нас перебьют. Слышите? Стреляйте!..
К нему подбежал гитлеровец и, что-то приговаривая, стал избивать.
Раненый вздрагивал под ударами и глухо стонал.
Ультиматум Брестской крепости
Злость и ненависть к врагу охватили вдруг Валю.
Минута - и она уже около фашиста. Повисла на его руке, крича:
- Не смей! Не смей бить!.. Удар оглушил ее.
Очнувшись, Валя почувствовала, что кто-то тихонько гладит ее по голове. Открыла глаза: над ней склонилась мама.
Девочка попыталась встать. В голове шумело.
- Эй, девочка, - окликнули ее. Она обернулась на зов. Немецкий офицер поманил ее пальцем. Валя подошла. Вопросительно взглянула на него.
- Ты идет в крепость, - медленно, подбирая и коверкая русские слова, произнес офицер. - И предлагай русский командование сдаться. Не-мед-лен-но.- Он немного помочал. - Или смерть,- закончил он. - Поньял?
Валя кивнула.
Ее посылали передать в крепость ультиматум.
- Я пойду вместе с мамой, - сказала она офицеру.
- С мамой? - морща лоб и силясь понять, переспросил он. - Вас ист дас «с мамой»?
- Ну с мамой, - повторила Валя, показывая в сторону матери. - Вместе, значит. Вдвоем.
Фашист понял. Лицо его приняло холодное и жесткое выражение.
- Наин, - отрезал он. - Нет. Матка оставайсь здесь. Ты один.
В сопровождении солдата знакомым путем Валя прошла обратно к электростанции.
Подведя к двери, немец втолкнул ее во двор цитадели.
От резкого толчка Валя пробежала согнувшись несколько шагов, но удержалась и не упала. Выпрямившись, она медленно пошла по двору. В голове мелькнула мысль: «Сейчас убьют. Это они нарочно сказали «иди, чтобы пустить пулю в спину. Это всегда так».
Но за спиной было тихо.
Тихо было и во дворе.
Горели, потрескивая, дома, дымились развалины.
Вся площадь была усеяна убитыми, и приходилось идти осторожно, чтобы не споткнуться.
Неожиданно где-то очень близко затрещал пулемет. «Это из костела, - определила девочка. - Есть еще живые»,- повеселела она и бросилась на зов пулемета.
Вторая очередь заставила ее лечь на землю. «Нет, - подумала Валя,- наши так шутить не будут». Она осторожно осмотрелась и короткими перебежками, поминутно залегая, устремилась к развалинам погранкомендатуры.
Хлоп. Опять выстрел. И крики:
- Валя! Сюда! Сюда, живей!
- Осторожно!
И снова пулеметная очередь из костела.
В кровь содраны локти, колени. Но вот и конец пути. У окна ее подхватили на руки, втянули внутрь. Поставили на пол. А она стоять не может: ноги подкашиваются.
Села на стул и смотрит.
Вокруг все свои, родные.
От волнения перехватило горло. Ни слова сказать не может.
И на нее смотрят. И молчат.
Ты что же это разгуливаешь в такое время по крепости? - прервал молчание старший лейтенант Потапов. - И одна? Мать-то где?
Торопливо и сбивчиво Валя рассказала все, что произошло с ней, ее мамой и всеми остальными. Когда дошла до немецкого поручения, на мгновение замялась.
- Ультиматум немцы вам предъявляют,- опустив голову, тихо проговорила она. - Просили передать: или плен, или смерть.
- Ультиматум, говоришь, - полуудивленно, полунасмешливо повторил Потапов. - Как, товарищи, - обратился он к бойцам, - будем сдаваться в плен?
Зашумели, задвигались бойцы, заговорили, перебивая друг друга. - Мы им покажем плен.
- Такого перцу на хвост насыплем.
- Ишь чего выдумал фашист - плен. До последнего будем драться, умрем, а врагу не сдадимся.
- Вот-вот, и я говорю: не сдавайтесь,- заволновалась Валя.- Они убьют. Это точно. Они всех убивают… просто невозможно,- вдруг всхлипнула она и уткнулась головой в колени.
- Ну, ну, дочка, успокойся, - ласково потрепал ее по спине Потапов. - Пойдем-ка со мной. Потолкуем. Посторонитесь, товарищи!
Бойцы расступились, пропуская командира и девочку.
В подвале стоял полумрак, тянуло сыростью.
Слабый огонек коптилки освещал группу людей. Лица их были измучены, покрыты копотью, одежда разорвана. Многие перевязаны, кто-то вполголоса вел счет убитым и раненым.
Валя и Потапов подошли к столу. Им освободили место.
Какой-то военный пристально смотрел на нее. «Да ведь это Нюрин отец, лейтенант Кижеватов», - подумала девочка.
- А я вас не узнала, - смутившись, сказала Валя.
- Ничего, - проговорил лейтенант - долго жить буду. Примета такая.
Потапов что-то объяснял окружавшим его военным.
- Надо спросить у нее, - сказал один из них.
- Валя, - обернулся к ней Потапов,- постарайся-ка вспомнить все, что ты там видела. Сколько немцев у Мухавца? Как вооружены?
Валя напрягла память. «Вот если бы заранее знать, о чем здесь спросят, все бы высмотрела».
Но и то, что случайно зацепила память девочки, пригодилось защитникам крепости.
- Все? - спросил ее Потапов, когда она замолчала.
-Кажется, все.
- Молодец. Теперь вот что, - он внимательно посмотрел ей в глаза. - Если пойдешь назад, - тихо проговорил Потапов,- запомни крепко: о том, что видела и слышала здесь, ни слова. Поняла? Забудь все накрепко.
- Назад я не пойду! - Валя мотнула головой. - Здесь останусь. С вами…
- Постой, не торопись, - вмешался лейтенант Кижеватов, - может, и лучше… вернуться…
«Мама! У немцев мама! Вернуться?…» Валя вспомнила, что говорил немецкий офицер. Маму он не пустил. Оставил там, чтобы вернулась она, Валя. «Как поступить? Был бы рядом папа, он бы сказал, как поступить…»
Валя умоляюще посмотрела на Кижеватова.
- Ну, если ты так решила, - начал он, но не договорил - вбежал запыхавшийся боец.
- Товарищ старший лейтенант, - обратился он к Потапову, - немцы!
Все пришли в движение.
- Быстро наверх! - уже на бегу скомандовал Потапов.
Схватив оружие, за ним бросился Кижеватов.
- Да,- спохватился он, останавливаясь и обращаясь к одному из бойцов,- девочку отведите в лазарет…
- Господи, Валя, - всплеснула руками Екатерина Ивановна Кижеватова.- Нюра, - позвала она дочь, - смотри, кто здесь.
- Валечка, - заспешила к ней подружка. - Живая!
Валя остается в Брестской крепости
Екатерина Ивановна осторожно ощупывала Валю.
- Не ранена?
- Да нет же, тетя Катя, - освобождаясь от ее рук, ответила Валя. - Все цело. Вот только поцарапалась здорово, пока к вам ползла… Немцы опять атакуют.
Глухо ухали взрывы. Вздрагивала под ударами земля.
- Да,- вздохнула Екатерина Ивановна, - тяжко там сейчас.
- Тетя Катя, - начала было Валя, но не успела спросить…
- Раненых принимайте, женщины! - послышался хриплый голос санитара.
Сверху несли и несли раненых. Раненые стонали. Их еще не успели перевязать. Кровью были забрызганы гимнастерки, носилки.
Валя глядела на раненых, и ей стало не по себе, закружилась голова, она побледнела…
- Валя, - откуда-то издалека дошел до нее голос Екатерины Ивановны, - иди сюда.
Превозмогая слабость, она пошла.
- Помоги.
Вдвоем они осторожно сняли с носилок раненого. Взглянув на него, Валя испугалась: глаза мутные, на лбу выступил пот… Раненый стонал, закусив губу от боли.
- Надо скорее врача, - заторопила она Кижеватову.
- Нет его, - ответила Екатерина Ивановна, продолжая расстегивать на раненом гимнастерку. - Еще в пятницу уехал на полигон. Так что, - добавила она, распрямляясь,- все мы тут врачи. Ну-ка, подержи.
Они осторожно раздели раненого.
- Смотри, как надо, - говорила Екатерина Ивановна, бинтуя его. - Учись.
Валя перехватывала бинт. Руки тряслись. Стараясь не обращать внимания на кровь, на стон раненого, Валя осторожно бинтовала… Она освоилась быстро и уже сама, без помощи старших, перевязывала бойцов, приговаривала, подражая тете Кате:
- Потерпи немного, родной. Сейчас будет полегче. Потерпи…
Раненые послушно затихали, отдавая себя во власть маленькой санитарки.
В тесном узком отсеке подвала не отходил от рации радист. Оттуда доносился слабый писк и потрескивание. То и дело прорывалась лающая немецкая речь. Казалось, что фашисты заполнили весь эфир.
Крепость настойчиво искала связи с внешним миром. Что происходит? Сколько еще надо продержаться до прихода помощи? Эти вопросы мучили всех. Но связаться с советскими войсками по ту сторону крепости не удавалось.
Намаявшись, Валя бессильно опустилась возле Нюры. Давно хотелось пить. От жары язык распух, и говорить было трудно. Девочка прислонилась к стене. Влажная стена приятно холодила затылок.
-Когда только все это кончится, а Нюр?
- Не знаю, - тихо ответила та. - Отец говорит, вот-вот подойдут наши. Будем биться до последнего…
«Отец! Где он? А мама! Что с ней? Живы ли?»
- Нюра, - Валя помедлила с вопросом,- о моем отце что-нибудь слышала?
- Н-нет, - протянула подружка. И они замолчали.
«Он, наверное, сражается где-то там, со всеми, - подумала Валя. - Где?»
- Послушай, - перебила ее мысли Нюра. - Здесь наши мальчишки. И Коля Новиков, и Котельников Петро.
- Ну да, - встрепенулась Валя. - Что они?
- Вернулись из разведки, - многозначительно сказала Нюра.
Валя посмотрела на подружку. «Мальчишки, они, конечно, не усидят на месте. Ищи их в самой гуще боя», - подумала она про себя.
Знаешь, - снова начала Нюра,- они молодцы.
Коля и еще там ребята из музвзвода сами вызвались разведать Тереспольскую башню. Бойцы туда никак не могли пробраться. А они говорят: «Разрешите нам. Уж мы дойдем». И дошли. Да еще склад с оружием обнаружили…
- Постой-ка,- остановила ее за руку Валя, - возле рации что-то произошло.
- Пошли!
Радиста плотным кольцом окружили люди.
Девочки подобрались поближе. Еле-еле доносился голос диктора.
Долетели обрывчатые фразы: «Вероломный враг напал на нашу Родину… Грудью на защиту родной Отчизны!..»
- Принимай гостинцы! - в окружении мальчишек появился сержант Бугаков.
Они ходили искать медикаменты и только вернулись, чумазые, усталые, в разорванной одежде. Гимнастерка на груди Бугакова оттопырилась. В руках у Коли Новикова невесть откуда взявшийся рулон яркого ситца.
- Тише! - зашикали на них.
Он махнул рукой:
- Ничего не получится больше! Пойду, доложу командиру, - и он заторопился к выходу.
- Ну что там? - к ребятам уже подходили женщины. - Удалось что-нибудь найти?
- А как же,- удовлетворенно улыбались те. - Вот. Пожалуйте. Подкрепляйтесь.
Младший сержант расстегнул ремень и высыпал на стол шоколадные конфеты.
- Вот и материя вам. Приоденьтесь,- Коля Новиков положил рулон ситца.
- А лекарство, ребята, бинты… Ну, что-нибудь? - спрашивала с надеждой в голосе Екатерина Ивановна?
- Нету лекарств, тетя Катя, - виновато, словно оправдываясь, заговорили разом мальчики. - Засыпало там все. Но вы не беспокойтесь, - заверили они, увидев огорченные лица. - Мы еще поищем. И найдем. Обязательно найдем!
Кто-то тронул Колю за рукав. Он обернулся и увидел Валю.
- Валька! Вот здорово! Ты как здесь оказалась? - Они отошли в сторонку.
Женщины у стола делили конфеты. Осторожно разрезали их, стараясь не раскрошить.
- Значит, не пошла назад? деловито переспросил Коля. - Это правильно. Будем их отсюда бить. Помнишь, как в музвзводе один курсант пел:
По морям и океанам Красный вымпел над волной. Не ходить врагам незваным по берегам страны родной…
Помолчали.
- Не ходить врагам незваным, - поднимаясь, повторил Коля. - Ну, я пошел.
- Коль, постой, - задержала его Валя.- Ты моего папу не видел?
Он отрицательно покачал головой и заторопился к выходу.
Валя становится медсестрой
Новый день начался бомбежкой. Атаки немцев не утихали.
В подвале стоял глухой гул от рвущихся наверху снарядов. Порой бомбы рвались так близко, что трескались бетонные полы подвалов, а у людей от мощных воздушных ударов из носа и ушей шла кровь.
Кто-то предложил вывесить полотенце с красным крестом. От пехотной фуражки оторвали околышки, скрепили их булавками на куске простыни и выбросили в окно.
Некоторое время было тихо.
- Ну вот,- удовлетворенно промолвил один из раненых, - поняли немцы, что лежачего, значит, не бьют.
Последние его слова потонули в грохоте разрывов. Подвал заволокло дымом и пылью. В одном из отсеков рухнула стена, схоронив под собой, кто был там: женщин, детей, раненых бойцов.
Раненых с каждым часом становилось все больше. В уцелевший отсек несли только тех, кто уже не стоял на ногах. Все, кто мог держать в руках винтовки, оставались наверху.
Валя, помогая взрослым, металась от одного раненого к другому.
- Дядя Володя, - Валя присела возле одного пограничника. - Дядя Володя, вас ранило?
- Ва-Валюха, - он виновато улыбнулся, - задело вот.
Плечо и голова его были забинтованы.
- Жжет очень, - здоровой рукой он показал на голову, - Ох, как жжет.
Валя вынула носовой платок, приложила его к стене. Платок впитал влагу. Тогда она опустила его раненому на лоб. Платок быстро высох. Валя снова приложила его к стене…
Казалось, пограничник задремал. Но нет, вот он открыл глаза.
- Дядя Володя! Он взглянул на нее.
- Вы моего папу не видели? Раненый закрыл глаза и тихо прошептал:
- Не видел, Валюха. Но слышал.
- Что? - подалась к нему девочка.- Что вы слышали?
- Много наших погибло, - пограничник помедлил. - Отец был там…
- Погиб? - Валя отпрянула от раненого.
Теперь ей стало понятно, почему так ласково называл ее дочкой Потапов, почему поспешил уйти Коля, услышав ее вопрос. Они все знали… Машинально взяла она платок и вновь приложила к стене. Раненый открыл глаза.
- Валя!..
Девочка не ответила ему. Молча, глотая слезы, положила на лоб платок, поправила повязку. Потом поднялась и направилась к выходу.
Горячим воздухом обожгло легкие. Она закашлялась. Рядом просвистела пуля, выбив из стены сухой фонтанчик пыли. Валя спряталась за выступ. Сильно забилось сердце. Рядом, хоронясь за укрытиями, вели бой пограничники. Девочка хотела было перебежать к другому выступу, но чья-то тяжелая рука опустилась ей на плечо.
Стой! Куда ты? - рядом стоял Кижеватов. Голова забинтована.
- Ну куда ты в самое пекло лезешь? Не видишь, что ли?
Он увлек ее за собой внутрь здания.
- Зачем вышла?
- Дядя Андрей, - Валя сдерживала слезы, - папу… Я… вот… хотела вам помочь.
Лейтенант обнял ее, пытаясь как-то утешить, успокоить…
- Ну, дочка, ну! Не надо… плакать… Иди вниз… Раненым и детишкам нужна твоя помощь. Слышишь меня?.. А ты их бросила. Как же так? А?
- Товарищ лейтенант, - окликнули Кижеватова, - боеприпасы кончаются.
- Знаю, - Кижеватов заторопился.
- Ну, иди, - он легонько подтолкнул Валю. - Иди. Помогай!
Валя пробралась обратно в подвал. «До чего же хочется пить». Она слизнула со стены капельку прохладной мутной жижи, но не почувствовала никакого облегчения.
Вода! - у входа показался боец. Тяжело дыша, он шел осторожно, бережно неся в руках котелок.
- Вот держите. - Он поставил его на выступ стены и устало опустился на груду битого кирпича.
Никто не мог понять, как только он умудрился пробраться к реке?
С первых же часов войны водопровод в крепости вышел из строя.
Колодцев в городе не было.
Оставался один путь - на реку.
Но немцы тщательно охраняли все подступы к реке. В прибрежных кустах они установили пулеметы. Казалось, что и мышь не проскочит. Сколько уже погибло наших. Немногие возвращались. Вот и этот боец остался жив.
Котелок взяли.
- Как будем делить?
- Детям и тяжелораненым по два глотка. Женщинам и раненым по одному,- распорядился боец.
Заплакал малыш, у которого после двух глотков отобрали котелок. За ним другой, третий.
- Катюша, - обращаясь к Екатерине Ивановне, хрипло проговорила одна из женщин. - Я пить не буду. Не хочу. Отдай мой глоток мальцу.
Отказались от воды и раненые.
- Валя, Нюра, девочки, - позвали их. Валя подошла. Глянула на котелок и отвернулась.
- Не хочу я, - еле выдавила она из себя.
Вдруг совсем неожиданно бой стих. Тишина эта была непривычной и настораживающей.
Оборона Брестской крепости
Откуда-то послышалась песня. «Показалось», - подумала Валя и потерла себе лоб. Но песня не пропала. Отчетливо лились знакомые слова.
«Выходила на берег Катюша, на высокий берег, на крутой…»
Наши! - все бросились обниматься. Не скрывая слез, плакали бойцы. Просветлели лица.
- Наши, товарищи, дорогие! Впервые за последние дни люди улыбались.
Вдруг песня оборвалась. Раздались какие-то щелчки, и вслед за ним мужской голос произнес: «Доблестные защитники Брестской крепости, к вам обращается немецкое командование… Всем предлагается сдаться в плен, обещаем сохранить жизнь. На размышление - час».
Все молчали.
В тишину ворвалось четкое размеренное биение часов.
Часы отстукивали минуты. Иногда бой часов прерывался, и тот же голос напоминал:
- Осталось 40 минут… 25… 10… 3… Одна минута.
Послышался гул самолетов.
- Приготовиться к бою! - скомандовал Кижеватов.- Женщины и дети - в дальний угол под стены!
На непокоренную крепость снова обрушился шквал огня.
При каждом ударе худенькое тельце Вали вздрагивало, и она прижималась к раненому, словно хотела укрыть его от опасности. Он попытался встать, сжимая в руке винтовку, но не смог.
- Обопритесь, дяденька,- Валя подставила ему свое плечо. - Да не бойтесь, не упаду. Я сильная.
Вдвоем они с трудом добрались до амбразуры.
Устроившись поудобнее, боец открыл стрельбу.
- Эх, патронов маловато, - огорченно проговорил он.
Валя скрылась в подвале. Через несколько минут она вновь появилась у бойницы.
- Возьмите, - протянула она бойцу несколько патронов. - Там собрала,- показала она назад, где лежали тяжелораненые.
- Ах, ты санитарочка наша! - прошептал боец, заряжая винтовку. - Ай да помощница.
Когда бой немного притих, откуда-то вынырнул Коля и спустился в подвал. Он отыскал Валю и неловко, словно стесняясь, сунул ей в руку плитку шоколада.
Валя с удивлением разглядывала гостинец.
- Откуда это?
- Да с немца сняли.
Немного отойдя в сторону так, чтобы не слышала Валя, он сказал:
- Ведь слабенькая. А мы уж как-нибудь обойдемся. Не привыкать.
Она посмотрела на Колю и как будто увидела его впервые.
Он стоял перед ней повзрослевший, возмужавший…
Она отломила кусочек от плитки и протянула Коле.
- Ну, вот еще, - сказал он в ответ и выскочил из подвала.
Много дней и ночей продолжался неравный бой с немцами.
Оставшимся в живых бойцам не хватало боеприпасов.
Дети и женщины гибли от голода, жажды, от артиллерийского обстрела и бомбежек…
Жизнь в крепости становилась все невыносимее.
И вот тогда, чтобы хоть как-то выйти из создавшегося тяжелого положения, чтобы спасти оставшихся еще в живых, командование обороны решилось на последний шаг. Оно приказало женщинам забрать ребятишек и сдаться в плен. Как ни ненавистна была даже мысль о плене, все же с ней приходилось мириться. Другого выхода не было.
Настал день, когда женщины и дети покинули крепость.
Бойцы переправили их на резиновых лодках на другой берег Мухавца, а сами вернулись обратно. Для них бой не кончился.
Вместе со всеми ушла и Валя, маленькая санитарка Брестской крепости.
Много еще потом пришлось ей пережить.
Разные испытания выпадали на ее долю.
Но она выдержала.
Выстояла. Ей удалось соединиться с мамой. Они вместе вырвались из фашистского плена и продолжали борьбу с ненавистными оккупантами уже в партизанском отряде.
| Патриотическое, духовно-нравственное воспитание школьников | Юные герои Великой Отечественной войны | Пионеры-герои Великой Отечественной войны | Валя Зенкина
Пионеры-герои Великой Отечественной войны
Валя Зенкина
Валентина Ивановна Зенкина (в замужестве - Сачковская) (1927) - пионер-герой. Участница боевых действий в Брестской крепости Белорусской ССР.
Дочь старшины музыкантского взвода 333-го инженерного полка Ивана Ивановича Зенкина. Во время обороны находилась у Тереспольских ворот Цитадели крепости. В конце июня вместе с женщинами и детьми по решению командования была отправлена из крепости.
Училась в 15-й средней школе города Бреста. В мае 1941 года Валя отпраздновала своё четырнадцатилетие. Через две недели она проснулась от страшного грохота. Брестская крепость первой приняла на себя удар в Великой Отечественной войне. Горели казармы 333-го полка. Огненные языки лизали телеграфные столбы, пылали деревья. Отец Вали был солдатом и сразу отправился защищать крепость. Он погиб во время боевых действий.
В полдень с группой женщин и детей Валя и её мать попали в плен. Гитлеровцы погнали их на берег реки Муховец. Одна раненая женщина упала на землю, и один из них начал бить её прикладом винтовки. Валя вступилась за женщину и он скрутил ей руки. При помощи переводчика он потребовал у неё передать советским солдатам, чтобы те сдались, пригрозив убить пленных, и отправил в крепость. Фашисты повели девочку к воротам, толкнули в плечи, и Валя оказалась во дворе крепости среди огня, взрывов мин и гранат, под ливнем пуль. Командир пограничников, увидев ребёнка, приказал прекратить огонь. Они втащили Валю в подвал.
Она долго не могла отвечать на вопросы, только смотрела на бойцов и плакала от волнения и радости. Потом рассказала о матери, - о том, как гнали маленьких детей по берегу Муховца, о раненой женщине, которую бил прикладом немец, об ультиматуме фашистов. Позже она попросила командира разрешить ей перевязывать раны раненным. Она ухаживала за ранеными вместе с другими женщинами.
В крепости не хватало воды, её делили по глотку. Пить хотелось мучительно, но Валя снова и снова отказывалась от своего глотка: вода была нужна раненым. Когда командование Брестской крепости приняло решение вывести детей и женщин из-под огня, переправить на другой берег реки Мухавец – иной возможности спасти их жизнь не было, – маленькая санитарка Валя Зенкина просила оставить её с бойцами. Но приказ есть приказ, и тогда она поклялась продолжить борьбу с врагом до полной победы.
И Валя клятву сдержала.
Жила в оккупированном Бресте. Там вошла в молодёжное подполье и вместе с единомышленниками готовила и воплощала в жизнь планы побега советских военнопленных из немецких лагерей. Позже сражалась против немецко-фашистских захватчиков в партизанском отряде. За отвагу и мужество была награждена орденом Красной Звезды.
Фильмы и книги о Великой Отечественной войне рассказывают нам о смелых молодых людях, о выносливых партизанах и разведчиках, о сильных солдатах. Но немалую роль в сражениях с фашистской армией сыграли и старики, и женщины, и дети. Конечно, сотрудничали с солдатами чаще всего мальчишки, но иногда бороться с немцами начинали девочки, которые еще даже не успели перейти в старшие классы. О Зине Портновой и Тане Савичевой помнят до сих пор, но имена других девчонок почти забыты. "РГ" вспоминает "пацанок", воюющих против врага не хуже взрослых мужчин.
12-летняя партизанка
О Ларе Михеенко написана книга и снят художественный фильм. В честь нее открыт музей в ее школе в родном Санкт-Петербурге, хотя девочка совершила свой подвиг в деревне Игнатово Калининградской области.
Лариса с детства была активным и отважным ребенком. Спустя годы мать вспоминала, как 4-летняя девочка незаметно для бабушки покинула квартиру, чтобы в полночь встретить на железнодорожной станции маму после трудовой смены. Однако по пути малышка разминулась с родительницей. Придя домой, женщина обнаружила пропажу. Семья и соседи искали ребенка повсюду, пока не догадались проверить станцию.
Как тебе не стыдно! Бабушка плачет, я с ума схожу… - сказала мать, когда обнаружила девочку на перроне.
Я хотела встретить тебя, мама! Ты боишься, а я не боюсь!
Лара Михеенко. Фото:Wikipedia
В год, когда Ларе исполнилось 12 лет, внучка сопровождала бабушку по пути в родную деревню. Они гостили у дяди девочки, вскоре к ним должна была приехать мать. На месте оказалось, сын до того не рад матери, что выгнал ее из дома, забрав себе деньги и продукты. Бабушка с внучкой поселились в старой баньке и перебивались милостыней от соседей. Началась война и населенный пункт оказался отрезан от дорог, его заняли немцы, а родной дядя девочки продался фашистам и стал под их защитой старостой деревни.
Тем сложнее было девочке помогать партизанам. Случайно столкнувшись с ними в лесу, где искала пропитания, она получила пробное задание. Вместе с другом Сашкой они рассказали немцам, что видели солдат. Место, куда карательный отряд немедленно отправился, оказалось засадой, из 70 человек вернулись в деревню немногие.
Она была настолько отчаянной, что совершила свою первую диверсию в доме дяди Родиона. После засады фашисты решили взять Родиона на охоту, чтобы тот показал им партизанские тропы. Староста согласился. Перед вылазкой фашисты ненадолго зашли к нему в дом, а когда вернулись, выяснилось, что кто-то проколол велосипедные шины стеклом. Разозлившись, захватчики ударили Родиона, и ушли, а он стал обыскивать участок.
"Кто-то топтался под крышей по чердаку. Немцы не догадались туда заглянуть, а там, наверно, и спрятался злодей. У дяди Родиона перехватило дыхание: шаги послышались слева. Но вместо рослого парня с гранатой на поясе из-за угла выскользнула худенькая девочка. Девочка мгновенно спрятала руки за спину, но все же он успел заметить, что ее правая рука замотана платком", - рассказывает автор книги "Партизанка Лара" Надежда Надеждина.
Вскоре девчонка обнаружила себя в списках молодежи на высылку в немецкий лагерь. В ту же ночь бежала из деревни с подругами Фросей и Раей. Вместе с подружками, Лара, всю жизнь мечтающая быть балериной, стала партизанкой. Прикинувшись нищенками, втроем они занимались разведкой в соседних деревнях, разносили листки и были связными. Однажды Ларе даже пришлось устроиться нянькой в семью в деревню Луги, которая стояла на большаке. Уходя на прогулку с ребенком, сорвиголова зарисовывала, какие немецкие части двинутся по большаку Идрица - Пустошка, а получив все данные, сбежала, только ее и видели.
Подруг несколько раз ловили, но каждый раз они уносили ноги. В 1943 году 14-летнюю Лару как опытную разведчицу перевели в 21-ю бригаду Ахременкова, целью которой было ведение диверсионной деятельности на железной дороге. Она успешно минировала дороги и выводила из строя целые эшелоны.
В начале ноября 1943 года девушка с напарницей Валей отправилась в родную деревню Игнатово для встречи с партизанами. Общались в доме у проверенного человека - женщина уже не раз помогала им. В разговоре мужчины рассказали девчатам, что через три дня в деревню вернутся советские войска. Неожиданно дом окружили. Солдаты были убиты в перестрелке. Женщина попыталась выдать девочек за родных дочерей, но ей не поверили, с фашистами был человек, который признал в Ларе партизанку. Когда ее увели на допрос, Валя с женщиной и детьми сбежали. Прощаясь, напарница успела передать Ларе гранату.
На допросе Лариса бросила гранату в немцев, но снаряд не взорвался. За этот поступок девушка была зверски убита. Она не дожила до освобождения от фашистов всего три дня.
Земля, корова и 10 тысяч марок за голову Оли Демеш
Семья Демеш - мать и трое детей - жила в городе Орша, где находилась крупная железнодорожная станция Белоруссии. 13-летняя школьница начала партизанскую деятельность с разведки. Вместе с 12-летней сестренкой Лидой ходила по железнодорожным путям, якобы собирая в корзинки уголь для отопления дома, где живут немцы. На самом деле они узнавали информацию о фашистских эшелонах.
После успешного выполнения заданий, Оля и Лида были обучены ставить магнитные мины. О смелых и решительных девчонках в своих воспоминаниях писал герой Советского Союза, бывший командир 8-й партизанской бригады полковник Сергей Жунин. В книге "От Днепра до Буга" он описывал, как учил худеньких школьниц ставить мины:
"Необходимо поставить мину под цистерну с бензином. Запомни: только под цистерну с бензином!" - "Керосин знаю, как пахнет, сама на керогазе готовила, а бензин… дайте хоть понюхать". Девчонка же! Это мальчишкам - техника, а этой - куклы да фантики… Легко поручить - попробуй сделать! На узле порой скапливалось много поездов, десятки цистерн, а ты найди "самую ту". Оля и Лида ползали под эшелонами, принюхивались: эта? не эта? бензин? не бензин? Потом бросали камешки и по звуку определяли: порожняя? полная? И только потом цепляли магнитную мину. Пожар уничтожал огромное количество вагонов с техникой, продовольствием, обмундированием, фуражом, сгорали паровозы…".
За подпольную деятельность Оля поплатилась семьей. Когда Демеш попали под подозрение, маму и младшую дочку Лиду расстреляли. Тогда Оля стала действовать еще решительнее. Дошло до того, что фотографии мстительницы были разосланы по всем полицейским участкам и даже деревенским старостам. За поимку маленькой "валькирии" немцы обещали корову, землю и 10 тысяч марок. Но найти школьницу так и не удалось. С 7 июня 1942 года по 10 апреля 1943 года, за десять месяцев работы в бригаде "Чекист", Оля пустила под откос 7 эшелонов, лично уничтожила 20 солдат и офицеров нацистской Германии и участвовала в разгроме военно-полицейских гарнизонов.
Маленькая санитарка
Только в мае Вале Зенкиной исполнилось 14 лет, она закончила 7 класс, а в июне началась война. Валя стала одной из тех, кто первым ощутил на себе ужасы войны. Девчонка до последнего участвовала в обороне Брестской крепости и ушла оттуда в плен только по решению командования. За свой подвиг Валя была награждена орденом Красной Звезды.
Отец Вали Зенкиной был старшиной музыкантского взвода 33-го инженерного полка. Ночь перед нападением девочка запомнила на всю жизнь.
Когда легла спать, мне приснился сон, будто бы началась страшная гроза. У нас было раскрыто окно, которое выходило в крепость. Проснувшись, я бросилась закрывать его, а мама - трубу в печи. Мы не понимали, в чем тут дело. Угадывая мои мысли, отец скороговоркой сказал: "Это война, дочка. Оденьтесь, сойдите вниз, сюда летят осколки. А мне надо идти в полк". Потом остановился на пороге, хотел что-то сказать, но уходившие мужчины уже собрались. Он только молча погладил меня по голове. Так навсегда я рассталась со своим отцом, - рассказывала в своих мемуарах героиня.
Вскоре девушка с матерью оказалась в плененной группе у фашистов на берегу Мухавца. Нападающие сообщили женщинам, детям и раненным бойцам, что будут расстреливать по 15 человек, если солдаты продолжат держать оборону.
"На моих глазах начали бить сапогами одного нашего раненого черноволосого бойца и кричать на него, что он еврей. Мне стало очень жаль этого человека, я вцепилась в фашиста и начала его оттаскивать. "Это грузин, это грузин", - в одно слово повторяла я. Меня позвал офицер и на ломаном русском языке приказал идти в крепость и передать нашему командованию, чтобы гарнизон сдался в плен. Я хотела, чтобы со мной пошла мама, но ее не пустили.
Мать останется здесь. Ты должна вернуться сюда и передать нам ответ советского командования.
Валя Зенкина. Фото:filipoc.ru
Меня повел солдат в помещение электростанции и вытолкнул через дверь во двор Цитадели. Я шла, опустив голову, вспоминая кадры из знакомых кинофильмов, где показывалось: когда враги хотели избавиться от человека, ему говорили "иди", а затем пускали в спину пулю. Сначала ждала этого и я, но затем осмотрелась. Крепость горела, кругом было тихо, вся площадь усеяна убитыми. Мне стало страшно. Вдруг из костела заговорил пулемет. "Есть еще живые",- повеселела я и бросилась бежать навстречу выстрелам".
8-классница оказалась среди защитников Брестской крепости. Она отказалась возвращаться и стала ухаживать за ранеными вместе с другими женщинами.
Все полюбили девочку и оберегали, как могли. И не было среди нас человека, который бы не делился последним кусочком солдатского сахара с Валей - нашей маленькой санитаркой, - вспоминал позже участник обороны Сергей Бобренок. - На седьмой день войны я был ранен, и товарищи отнесли меня в полуразрушенный подвал-госпиталь. Помню, открываю тяжелые веки, а передо мной она - маленькая девочка. Она ловко, как взрослая, делает перевязку. А за руинами стен слышны выкрики озверевших фашистов: штурмуют. К бойницам стали все, кто мог держать оружие, даже женщины. Я попытался встать, но зашатался и чуть не упал. Тогда Валя подставила мне свое плечо: "Обопритесь, я выдержу...". Так и добрался я до бойницы, опираясь на детское плечо.
Ни жестокость, ни агитработа немцев не сломили дух бойцов. В один из дней женщин, детей и раненых перевели в другой подвал и вывесили над входом флаг с Красным крестом. Солдаты рассчитывали, что в таком случае их подопечным ничего не будет грозить, но фашисты стали вести по убежищу ураганный артиллерийский огонь.
Группа женщин и детей несколько раз пыталась выйти из крепости в плен, однако враги начинали расстреливать их издалека.
Положение с каждым днем становилось все тяжелее. Не было воды. Слизывали капли влаги с холодных стен подвала. От раненых и детей мы не слыхали ничего другого, кроме слов: "пить... пить... пить...", - писала Валентина Зенкина. - В очередной раз нам дали белый флаг и сказали выходить. Воспитанники полка с нами не пошли. Они заявили: "Мы тоже бойцы". На острове фашисты использовали нас как заслон, чтобы из-за наших спин стрелять по крепости. В этот день был налет нашей авиации (28 самолетов). Два самолета сбросили листовки. Спустя 3-4 дня из-за Буга нас перевезли в Южный городок. Из крепости доносились выстрелы. Наши держались!.. Месяца через полтора немцы разрешили нам сходить в крепость собрать вещи в квартире. Там мы ничего не нашли, но зато прочитали надписи, оставленные бойцами на стенах. Через час наше время истекло, и мы покинули крепость.
Девушка стала жить в оккупированном Бресте. Там она вошла в молодежное подполье и вместе с единомышленниками готовила и воплощала в жизнь планы побега русских военнопленных из немецких лагерей. Когда работать стало опасно, они ушли в партизанские отряды и сражались там до конца войны.
